словам Тевзадзе [Tevzadze без даты], эта специфическая группировка изначально содержала в себе много элементов религиозной организации или монашеской секты. Так же, как и у итальянских мафиози, приверженность строгому моральному кодексу помогает держать собственные интересы под контролем, чтобы они соответствовали интересам того, что Паоли [Paoli 2003: 81] называет «нормативным коммунитасом». Участники подписывают статусный контракт, который не приносит дивидендов быстро и за выполнение конкретных обязательств. Вместо этого ожидания сообщества опираются на «всеобщую взаимность». В такой ситуации, обычно встречающейся в родственных отношениях, люди не получают конкретных и немедленных выплат по инвестициям, приносящим пользу всем, в краткосрочной перспективе, но ожидают получить выгоду от вкладов других в перспективе долгосрочной. Такие статусные контракты, как правило, заключаются только теми преданными делу людьми, которые усвоили набор нормативных убеждений и отождествляют себя с моралью и целями группы [Sacco 1997].

Однако подчеркивание процессов нормативной интернализации и реидентификации не мешает присутствовать в обсуждении преданности рациональным соображениям. Для Беккера [Becker 1960] «дополнительные ставки» жизненно важны для принятия обязательств. Они включают признанные инвестиции, которые, будучи сделаны однажды, сигнализируют о надежных обязательствах и связывают человека с группой. В результате образуется скрепляющий механизм, суть которого состоит в том, чтобы невозвратные инвестиции повысили будущие затраты на выход из сети. Простое наказание за выход не является эффективной стратегией, поскольку оно связано с высокими затратами на мониторинг и с «производственными издержками». Таким образом, суть этих скрепляющих механизмов заключается в том, чтобы добиться принятия обязательств путем изменения отдачи от будущего выбора, увеличивая затраты на дезертирство или уход. При принятии на себя обязательств по статусному контракту, в котором индивидуальные интересы подчинены благу группы на неопределенный период с выплатами только в какой-то момент в будущем, постоянная преданность первоначальной присяге становится надежной.

В дальнейшем я проанализирую три аспекта воровского закона, которые можно рассматривать как скрепляющие механизмы, побуждающие членов придерживаться последовательной линии поведения, повышающие издержки дезертирства и барьеры для выхода. Такими элементами являются: плата в общак; сжигание за собой мостов через отказ от социальных связей вне преступного сообщества; изменение идентичности и отказ от всего индивидуального в пользу коллективного. Все это элементы первоначального воровского закона, который я здесь кратко изложу.

Существует ряд исследований, в которых излагаются уставы воровского права [Serio, Razinkin 1994; Гуров 1995; Подлесских, Терешонок 1995; Varese 2001; Oleinik 2003; Глонти, Лобжанидзе 2004]. Первоначально воровской закон устанавливал следующие основные принципы:

1. Вор в законе никогда не должен работать в тюрьме или за ее пределами, ни теперь, ни прежде.

2. Вор в законе не должен жениться, заводить семью или поддерживать родственные связи.

3. Вор в законе не должен вступать в сговор с государством ни в какой форме.

4. Вор в законе должен вносить свой вклад в общий криминальный фонд (известный как общак).

5. Вор в законе должен быть честен с другими ворами.

6. Вор в законе должен быть предан воровской идее.

7. Вор в законе должен привлекать новых рекрутов, особенно из числа молодежи.

8. Вор в законе должен контролировать свою тюрьму и устанавливать там воровскую юрисдикцию (известную как «превращение тюрьмы в черную»).

Из этих принципов вытекают многие другие неформальные правила, как то: не быть членом никаких политических партий или союзов, не иметь зарегистрированного места жительства и не носить огнестрельного оружия [Глонти, Лобжанидзе 2004: 94–98]. Неформальный закон воров сопровождали сопутствующие наказания, включающие в себя побои и смерть. Все эти принципы можно, так или иначе, интерпретировать как увеличение издержек за дезертирство и уход. Тем не менее обсуждение в этой главе будет сосредоточено на правилах (4), (2) и (6), именно в этом порядке, хотя другие статуты будут включены в анализ не напрямую.

Дополнительные ставки: общак и сходка

Говоря о когнитивных связывающих механизмах, Кантер пишет, что «благодаря инвестициям индивиды становятся интегрированными в систему… они, по сути, приобрели долю в доходах организации и теперь имеют долю в ее продолжающейся успешной работе» [Kanter 1968: 50]. Инвестиции в утопические сообщества часто необратимы, они не фиксируются, и их возврат не производится. Общество воров в законе может также рассматриваться как применяющее стратегию обязательств через финансовые и временные инвестиции, которые заложены в воровской заповеди передавать доходы в коллективный фонд, общак, и посещать воровские собрания, сходки.

Общак первоначально создавался в целях взаимопомощи [Гуров 1995; Varese 2001]. Средства собираются путем вымогательства у заключенных и у организаций за пределами тюрьмы, а также добровольно вносятся ворами в законе в качестве доли от выигрышей в карты или прибыли от рэкета. Конечно, большая часть этих денег была получена у людей путем угроз и принуждения, однако некоторые платили деньги в общак добровольно. Один автор [Родкин 2006] утверждает, что в Грузии в советское время общак мог получать небольшие добровольные взносы, например 50 копеек. Однако степень добровольности неясна, поскольку взносы могут принимать форму налога, регулярно взимаемого с граждан, проживающих на определенной территории [R22]. Так, по-видимому, обстояло дело в небольшом селе Тальони Гальского района в демилитаризованной зоне между Абхазией и Грузией, где вор в законе М. Окуджава «регулярно собирал дань с жителей своего района в виде определенной суммы денег» [Прайм Крайм 2007]. В марте 2007 года при споре о сборе средств для общака Окуджава выстрелил в ногу одному из своих потенциальных жертвователей [Прайм Крайм 2007]. В другом примере после операции спецназа в Тбилиси 20 декабря 2006 года были арестованы девятнадцать человек и обнаружен общак, в котором было 100 тыс. лари (примерно 50 тыс. долларов). Вместе с деньгами правоохранителям достался зашифрованный список с именами, датами и суммами. «Эта сумма была собрана криминальными авторитетами, а также теми людьми, которые по собственному желанию сдавали деньги для поддержки “воровского мира” и вносили их в “воровскую кассу”» [Прайм Крайм 2006].

Платить в общак — обязанность всех воров в законе, и за фондом присматривает особо надежный и доверенный член воровского сообщества. Общак в этом случае выступает как форма социального страхования и может быть использован только с согласия других – по крайней мере, так было первоначально – для оказания помощи наиболее нуждающимся [Varese 2001: 155; Глонти, Лобжанидзе 2004]. Желающие стать ворами в законе и сами воры в законе обязаны добровольно вкладывать деньги в этот общий фонд.

Следующая история, рассказывающая о члене мафии, который в конечном итоге стал вором в законе по имени Дж., и произошедшая в маленьком городке Зугдиди на западе Грузии, является хорошим примером того, что взносы в общак могли быть добровольными и свидетельствовать о приверженности воровской идее и воровскому образу жизни:

Я