Несмотря на снисходительное отношение к мистеру Уилкинсу и особую, даже мистическую связь после вчерашней утренней встречи, присутствие сигары в доме миссис Фишер не одобрила. На улице еще можно было бы стерпеть едкий дым, но, когда на свежем воздухе столько свободного места, вовсе незачем отравлять атмосферу в доме. Даже чрезвычайно упорный в привычках мистер Фишер вскоре после свадьбы перестал курить в помещении.

Вот и мистер Уилкинс, едва увидев почтенную леди, немедленно сорвал с головы шляпу, а сигару бросил в большой кувшин с белыми лилиями. Зная, насколько мужчины дорожат только что раскуренными сигарами, миссис Фишер по достоинству оценила благородное самоотречение. К сожалению, сигара не попала в воду, а запуталась среди лилий и продолжила дымить сама по себе, всем своим видом представляя никчемный, утративший смысл предмет.

– Куда идешь ты, милая… – начал было мистер Уилкинс, направляясь к миссис Фишер, однако успел вовремя остановиться.

Неужели утреннее настроение побудило его обратиться к серьезной пожилой особе строкой из игривого детского стишка? А ведь он даже не отдавал себе отчета в том, что знает наивный и легкомысленный текст. Чрезвычайно странно. Что могло вложить в рассудительную голову столь неуместные слова? Он проникся глубоким уважением к миссис Фишер и ни за что на свете сознательно не назвал бы девицей, ни милой, ни какой-либо другой. Больше того: он хотел установить хорошие отношения с перспективной клиенткой, заслуживающей интереса с точки зрения бизнеса. За завтраком они приятно пообщались, и мистер Уилкинс остался под глубоким впечатлением от близкого знакомства собеседницы со многими известными личностями. Разумеется, все названные персонажи принадлежали к Викторианской эпохе, и все же после утомительных георгианских вечеринок, которые на Хемпстед-Хит устраивал зять, разговор о значительных людях доставил удовольствие. Мистер Уилкинс почувствовал, как налаживается взаимопонимание. Леди уже проявила симптомы назревающего намерения стать клиенткой. Ни за что на свете он не хотел бы ее оскорбить, а потому похолодел от близости катастрофы.

Однако миссис Фишер не заметила оплошности.

– Вы, как я вижу, собираетесь выйти, – очень вежливо произнес готовый составить даме компанию мистер Уилкинс.

– Хочу разыскать леди Кэролайн, – ответила миссис Фишер, направляясь к ведущей в верхний сад стеклянной двери.

– Приятная задача, – отозвался мистер Уилкинс и добавил, учтиво распахнув дверь: – Позвольте вам помочь в поисках? Разрешите…

– Обычно она сидит вон в том углу, за кустами, – пояснила миссис Фишер. – А насчет приятности задачи глубоко сомневаюсь. Она ужасным образом пустила счета на самотек и заслуживает сурового выговора.

– Леди Кэролайн? – удивленно переспросил мистер Уилкинс, не понимая, о чем речь. – Но скажите на милость, какое отношение леди Кэролайн имеет к счетам?

– На нее было возложено ведение хозяйства, а поскольку все мы состоим в равных долях, она должна была считать делом чести…

– Но как сочетаются… леди Кэролайн и ведение общего хозяйства? Право, многоуважаемая леди Фишер, у меня нет слов. Неужели вам до сих пор не известно, что ваша компаньонка – дочь Дройтвичей?

– Ах вот кто она такая! – проворчала миссис Фишер, с трудом ковыляя по гравию к укромному уголку. – Что же, теперь понятно. Беспорядок, который Дройтвич устроил в своем ведомстве во время войны, закончился национальным скандалом. Речь шла о незаконном присвоении национальных средств.

– Уверяю вас, невозможно ожидать от дочери Дройтвичей… – серьезно начал мистер Уилкинс, но дама категорично отрезала:

– Дройтвичи здесь абсолютно ни при чем. Возложенные обязанности следует добросовестно исполнять. Не собираюсь терять собственные деньги из-за каких-то бестолковых Дройтвичей.

Очень решительная пожилая леди: возможно, отнюдь не настолько сговорчивая, как хотелось бы, – но до чего же богата! Исключительно сознание собственного благосостояния позволяет ей пренебрежительно щелкать пальцами в сторону Дройтвичей. На вопрос об образе жизни миссис Фишер Лотти ответила уклончиво: описала ее дом как мавзолей с золотыми рыбками, – но теперь стало ясно, что леди не просто богата, а богата как Крез. И все же мистер Уилкинс пожалел о намерении составить ей компанию: слушать, как мадам будет отчитывать леди Кэролайн Дестер, совсем не хотелось.

И опять он недооценил молодую леди. Неизвестно, какие чувства она испытала при виде в первое же утро по его прибытии обнаружившего ее укрытие мистера Уилкинса, но на прелестном личике отразилась ангельская приветливость. Как только миссис Фишер опустилась на парапет, она тут же убрала ноги, затем, внимательно выслушав начальные фразы монолога, суть которого заключалась в том, что пожилая леди не намерена терять деньги из-за нерадивого ведения хозяйства, вытащила из-под головы подушку и, протянув ей, посоветовала заботливо:

– Вот возьмите: будет намного удобнее.

– Спасибо, – поблагодарила та, несколько обескураженная: ее перебили на полуслове.

Мистер Уилкинс тут же поспешил забрать подушку из нежных рук и услужливо положил ее между слегка приподнявшейся миссис Фишер и парапетом, после чего той пришлось еще раз сказать «спасибо». Вернуться к воинственному настроению оказалось непросто. Мистер Уилкинс вставил подушку, заранее заготовленная уничижительная отповедь прервалась. К тому же леди Кэролайн ни слова не произнесла в свою защиту: только смотрела и слушала с выражением покорного ангела.

Мистер Уилкинс подумал, что, должно быть, очень сложно отчитывать представительницу рода Дройтвич, которая вот так выглядит и вот так изысканно молчит. К его радости, вскоре миссис Фишер и сама это осознала: тон высказывания смягчился, а закончилась речь почти кротко:

– Следовало предупредить, что вы не намерены что-либо делать.

– Мне и в голову не пришло, что вы думали иначе, – прозвучал мелодичный голос.

– Хотела бы знать, каковы ваши планы на оставшееся время, – заявила миссис Фишер.

– Никаких, – с улыбкой пожала плечами Кэролайн.

– То есть вы хотите сказать, что…

– Если позволите, леди, – в самой учтивой профессиональной манере вмешался в разговор мистер Уилкинс, – то осмелюсь посоветовать не портить чудесный отдых хозяйственными заботами.

Миссис Фишер и леди Кэролайн посмотрели на него, вспомнили первую встречу и вновь прониклись снисходительным отношением.

– Вы правы, – подтвердила миссис Фишер. – Именно этого я и стараюсь избежать.

– Весьма разумно, – одобрил мистер Уилкинс. – Так почему бы не назначить поварихе – кстати, превосходной – определенную сумму per diem[14] – он умел пользоваться необходимыми латинскими выражениями, – и предупредить, что следует готовить, полагаясь только на эти деньги, но так же хорошо, как прежде? Размер субсидии несложно вычислить. Например, основанием может послужить стоимость питания в среднем отеле, поделенная на два или даже на четыре.

– А что делать с прошедшей неделей? – горестно осведомилась миссис Фишер. – С огромными счетами за первые семь дней?

– Пусть оплата этих счетов станет