пришел, оказались неблагоприятны. Настроение милиции было невыгодно для империи, и экзарху пришлось нанимать тех же мусульман. Но тем не менее за милицией греческой власти пришлось ухаживать.

Император Константин Погонат сам признал совершившийся факт. Он в одной из своих грамот адресуется прямо к клиру, народу и «римскому войску». Под последним имелось в виду народное ополчение. Этот военный класс не был новостью в Италии. Вооружались прежде всего те, которые наиболее считали себя горожанами, для которых ближе всего были городские интересы — это городская аристократия, состоявшая из honorati и possessors, которая находилась вне курии. Только рта аристократия и имела достаточные средства. Атак как вооружаться обязаны были все богатые граждане, то аристократический элемент и милиция не разделялись. Заметим, что лангобардская власть относилась к этому элементу дружелюбно. Лангобардские наместники рассчитывали найти в нем опору, но ошиблись. Это ополчение заявило свой патриотический, национальный характер.

Тогда, т. е. во второй половине VII в., все итальянские города уже изменили свой строй. Он не походил ни на древнюю римскую муниципию, ни на варварскую бургаду. Вместо прежнего различия по происхождению явилось различие по сословиям. Таким образом, образовались клир, милиция, патрициат, богатые ремесленники, писцы и народ (populi multitude, plebs). Среди этих сословий самое важное место занимала милиция — arimanni, exercitales, — которая одна и составляла класс граждан в полном смысле этого слова. Она состояла из лангобардов и итальянцев. Савиньи полагает, что в лангобардских городах римский и варварский элементы существовали параллельно с друг с другом и что лангобарды назывались habitatores, а римляне — cives. Исследователи восстают против этого предположения и указывают на полное смешение обоих элементов[48]. Но дело не в этом. За исключением духовных лиц, остальная масса населения городов, не имевшая всех гражданских прав, но пользовавшаяся все-таки личной свободой, называлась populus или plebs. Она стала исторически влиятельной. Первый же класс был силен только в городах римской (т. е. не покоренной лангобардами) Италии: в Риме, Неаполе и Равенне. Заметим, что эти города, за некоторыми исключениями, продолжали признавать императорскую власть. Сохранилось только известие про мятеж в Неаполе, где власть захватил какой-то тиран, опираясь на городское ополчение. Но наместник успел подавить это восстание.

Венеция. На примере Венеции ясно, что итальянские города не позволяли экзарху вмешиваться в свои дела. Здесь в 697 г. власть трибуна была заменена властью дука — dux — слово, обратившееся под влиянием местного выговора в название дожа. Этот дук, или дож, не походил на лангобардского дука (герцога) по своему значению. Он, как известно, был должностным лицом, находившемя под контролем аристократии и милиции.

Итальянская народность. Так национальные политические формы зарождались в Италии в VII столетии, хотя довольно медленно. Основной элемент был взят из римской муниципии. Лангобарды, против своего желания, оказывали содействие этому новому складу жизни. Мы не имеем подробной истории городов; особенно же скудны сведения о периоде зарождения новых политических форм. Иначе можно было бы показать, как в каждом городе предприимчивые куриалы брались за оружие, выбирали вождей; как эти вожди под разными наименованиями создали особый источник власти судебной, военной и гражданской; как с одной стороны герцоги и гастальды, а с другой — греческие наместники признавали совершившийся факт.

Особенно стало сильно это движение в VIII в. с 727 г., когда на папский престол взошел папа Григорий II, прервавший всякие отношения с Византией, где сидели тогда иконоборческие императоры.

Конечно, у римских католиков не могло быть речи о сделке с поносителями их исповедания. По голосу Григория население само стало избирать дуков, а в то же время Лиутпранд становится защитником итальянской цивилизации. Избранный королем в 712 г., он скоро берет Равенну и таким образом защищает последнюю опору императорской власти. Греческое влияние пало, но тем ощутительнее стала власть лангобардская. Как ни был цивилизован Лиутпранд, он не сделался все-таки истым итальянцем. Папа Григорий III ищет уже помощи на Западе.

Между тем национальный характер римлян постепенно преобразуется в итальянский. Прежних римлян нельзя сравнивать с итальянцами. Все, что в последних есть особенного, было создано лангобардским владычеством. Как иначе объяснить, что суровые римляне превратились в изнеженных итальянцев? Римское владычество приучило жителей к порядку, и это сохранялось до лангобардов. Завоевания Альбоина развили свободу мысли и поступков, свойственную итальянской природе. Отсутствие нравственных условий, чем ознаменовали себя итальянцы в XV в., также ведет начало от лангобардов. Смежность римских и варварских владений на полуострове приучила жителей к перемене места. Мудрено было при этих условиях сохраниться чистоте семейных связей, а вместе с тем восторженной любви к родине.

Папство также оказало свое влияние в этом отношении. Папы никогда не примирялись с лангобардами. Они слишком привыкли считать их еретиками. Наконец, в своих личных интересах, папство, как духовная курия, не могло действовать заодно с лангобардами, которые хотели создать свое особенное государство. Папство всячески им противодействовало. И действительно, оно не допускало слития двух элементов в одну итальянскую народность, в одно итальянское государство. Само итальянское население от почти непрерывной борьбы сделалось тревожным, непостоянным, кичливым.

Но если папство долго не позволяло образоваться единому итальянскому государству, то оно невольно оказало другую услугу. Дело в том что, благодаря именно этому явлению на почве Италии образовалось множество маленьких республик с широкими общественными стремлениями, с развитием образованности, права, искусства и промышленности в каждой из них.

7. Англосаксы в Британии

Английская народность, подобно итальянской, также сложилась из нескольких элементов путем долгой взаимной борьбы. В этот позднейший целостный тип вошли многообразные черты, присущие каждому из разноплеменных народов, пребывавшему в Британии на протяжении нескольких веков.

Британия в древнейшее время. В древнейшие времена этот остров назывался землей Зеленых Холмов, затем Медовым островом и, гораздо позже, Бритом или Придайном; отсюда слово «Британия». Кимвры, народ кельтского происхождения, пришли с восточных окраин Европы и заняли земли коренных жителей острова, которые бежали на север, в нынешнюю Шотландию, где получили название пиктов и скоттов. За ними появились логры (Lloëgrwys), пришедшие с юго-западного побережья Галлии. Уступая их давлению, первые переселенцы отходят к западным берегам острова, а логры поселяются на юго-востоке. Наконец, приходит еще третий народ — бритты, иди оритопы, которые дали название острову и всем народам, населявшим его. Они вышли из северо-западной части Галлии, из земель между Сеной и Луарой. Полагают, что они заняли места к северу от камбрийцев и логров, на границе валлийского населения, между заливами Форд и Солуэй. В первом в. до P. X. из болот Фландрии на беспарусных судах приплывают коронийцы, сперва на остров Уайт, а потом на