Профсоюзник показался мне хорьком с редкими волосёнками, а ещё бегающим взглядом нечистого на руку человека. Уверен, всучи ему тысячу или две на лапу, Тася с мужем двинется в очереди до ближайшего сдаваемого дома. Но мне противно давать деньги подобным субъектам.

Он разыскал нужную папочку. Развёл клешни: не могу, мол. Лейтенант Дергунов погиб не при исполнении, а по бытовой причине — в ДТП не во время несения службы.

Не на того нарвался.

— Послушайте, вы…

— Пётр Анисимович, — любезно подсказал хорёк.

— Послушайте, Пётр Анисимович. Если бы Дергунов погиб на боевом задании, семья получила бы компенсацию от ВВС, и мы с вами бы сейчас об этом не разговаривали. Но почему молодой человек вместо того, чтоб жить в благословенном крае вроде Ярославской области, попёрся с семьёй на крайний Север, где лёд, снег, мороз, полярная ночь, и погибнуть от бытовых причин проще простого? Отвечаю: он Родину защищал. Вас тоже. Я вхож к Косыгину, при случае бываю в обществе Шелепина, могу шепнуть, оттуда спустят команду. Но знаете, что будет в этой команде, кроме распоряжения выделить квартиру? Отдельным пунктом: разобраться, почему некто Пётр Анисимович не проявил должного уважения к вдове лётчика, с далеко идущими выводами. Я не пророк, но и не надо им становиться, чтоб предсказать: больше к распределению квартир, машин, путёвок, матпомощи и прочих благ не будете иметь отношения.

У него кадык дёрнулся вверх-вниз.

— Вы так ставите вопрос…

— Да, ребром. Когда сдаётся следующим дом?

— Первый квартал шестьдесят пятого…

— Только не говорите мне, что все квартиры распределены, и не переиграть. Что-то наверняка можно изменить и найти хотя бы двушку на четверых. Мы поняли друг друга? Вот мой домашний телефон. Позвоните, как решится.

Он аж очки уронил.

— А сама не сообщит, что их сдвинули в начало очереди?

— Не хочу вдову ставить в известность, кто помог. Пусть вас благодарят за чуткое сердце.

Он пытался улыбаться, руку жал, а в глазах крутились нолики после единички — сумма неполученного барыша за помощь в получении квартиры.

И для них тоже мы сядем на Луну первыми. Советские люди не все идеальны, без иллюзий — подобных Петру Анисимовичу немало. Но пусть знают, пусть будут в восторге, стараемся ради каждого нашего, невзирая на облик моралес.

Юра, прости, что не вспомнил раньше.

И вы, Сергей Павлович, простите за всё.

Глава 14

14

Если во время огневых испытаний на пути сборки из четырёх РД-1000 оказался бы, скажем, пригород Гжатска, я молчу про шестёрку двигателей, этот Змей Горыныч просто сдул бы кварталы как карточный домик. И уж точно ни у какого, даже самого мифического змея не хватило бы дыхалки изрыгать протуберанцы больше двух минут.

Факел уносился вглубь казахской степи, прочь от Байконура. Мощный рёв от работы исполина проникал вибрацией даже через стены бункера. Сколько до узбекской границы, километров двести, триста? Если вдруг и туда долетит, старики скажут: вай, шайтан ворчит.

Сто девяносто секунд расчётного времени работы, потом автоматика отсечёт подачу топлива и окислителя. Глушко что-то самодовольно вещал…

И тут один двигатель взорвался.

Взвыл зуммер тревоги, конструктор приказал отрубить остальные, хоть испытатели сами догадались, но не спасло. Смесь гидразинового топлива и высококипящего окислителя выплеснулась и загорелась, наверняка видимая из космоса невооружённым глазом.

Я смотрел на огневую потеху через перископ и всё равно инстинктивно пригнулся. Пол несколько раз вздрогнул, через пару-тройку секунд по бетонному перекрытию замолотили осколки.

— Валентин Петрович! В космосе оно так же славно рванёт?

— Зря вы так, Юрий Алексеевич. Сто сорок одна секунда безупречной работы, тяга на максимуме — сто тринадцать процентов от расчётной. Обещанную тысячу наш малыш выдал даже в атмосфере!

Масса каждого «малыша» около одиннадцати тонн, к слову.

— Отличные показатели. И всё же должен заметить, что производили не последний прожиг, а стенд разрушен.

Даже это его не пробило.

— Там настолько мощное бетонное основание, что выдержит ядерный взрыв. Ну а арматура… Заменим. Я не считаю, что нужны ещё длительные дополнительные тесты. При такой тяге первая ступень выбросит ракету на девяносто километров в пределах двух минут. Сейчас мы соберём обломки двигателя, изучим, найдём причину, укрепим прослабленное место. Как только я смогу гарантировать сто девяносто секунд, можно пробовать на ракете. Вы подпишите протокол?

— Естественно. Если в нём будет отражена вся правда — на какой секунде и какой двигатель взорвался.

— Конечно! — он подтащил стул и сел рядом. — Юрий Алексеевич, давайте начистоту. У вас сделаны отменная третья ступень к «семёрке», работающая буксиром до Луны и обратно, скоро испытаете ЛК. Но сама «семёрка» — слабая. Схема с многократной перезаправкой топливом, как мы с товарищами обсудили, ещё как-то вписывается в идею полёта на Марс. Но на Луну! Она же рядом. Я повторяю предложение. Испытайте лунную ступень с беспилотной посадкой и отдайте остальные «семёрки» военным, чуть-чуть набравшись терпения. В шестьдесят пятом испытаем РД-1000 в полёте. В шестьдесят шестом мой носитель будет готов везти вас на Луну, причём третья ступень «Восхода» будет разогнана до второй космической «Протоном». Вам не нужно жечь кислород и керосин для ускорения к Луне, отпадает и рискованная дозаправка на лунной орбите.

Вроде гладко глаголет. И идеологически верно: разделив с «Южмашем» славу, наследники Королёва не проиграют ничуть, количества госпремий и медалей Золотая Звезда Героя соцтруда хватит не то что на два ОКБ плюс смежники, достаточно будет на весь экипаж «Титаника» с пассажирами. Минусы многопусковой схемы мы не просто увидели, а пощупали руками, вместо неё — раз и в дамки.

Есть лишь одно «но», перечёркивающее доводы Глушко. Раструбив на весь мир про облёт Луны, мы тем самым так подстегнули американцев, что янки вдавили газ в пол. Джонсон что-то пообещал из дополнительных ассигнований, фон Браун дал интервью о сокращении программы тестов. У нас сроки сдвинутся вправо, у них влево, и что будет в итоге? Не знаю, вообще не знаю, зря Королёв звал меня Нострадамусом.

Валентин Петрович, как несложно догадаться, бежит впереди паровоза, что характерно для всей конструкторской братии. Я готов поверить, что в шестьдесят пятом взлетит, быть может, ракета с одним РД-1000, это тысяча тонн тяги, вроде бы много, но всего лишь тонн двадцать на низкой опорной орбите, для однопусковой схемы недостаточно. Естественно, согласившись на задержку, будем терпеть дальше. А там и конкуренты подтянутся.