заказы на разработку и производство элементов. Параллельно развиваются беспилотные программы, они чётко засекают из космоса пуски МБР, рассматривают нашу территорию как на ладони. У нас, напротив, как в школе бальных танцев Соломона Пляра: «две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад». С отступлениями и переделками, ежегодными «концепция поменялась», непрерывной борьбой ракетных конструкторов… «Не гигиенично и не симпатично, это некрасиво, вам говорят», из той же песенки. Главное — долго и дорого.

Голова лопнет!

Ради смены обстановки, а также под предлогом встречи с трудовыми коллективами, я прихватил Валеру Быковского и полетел в Хабаровск, там проходил чемпионат СССР по боксу. Мы общались со спортсменами и тренерами, заходили в раздевалку, Быковский обменялся автографами с тёзкой Попенченко, и это было очень душевно: оба — звёзды, оба — Валерии и оба следят за успехами друг друга.

— Может, на ринг выйдем, разомнёмся? — подколол боксёр, на что мой коллега отшутился:

— Только после того, как ты слетаешь в космос.

Ободрённые нашей поддержкой, боксёры в погонах, армейские и динамовские, буквально закатали в асфальт штатских соперников, взяв большинство медалей, Попенченко завоевал очередное «золото».

Если бы и в космической отрасли так всё просто решалось…

Иной раз самому хотелось надеть перчатки и раздать люлей по мордасам. Отказ от многопусковой схемы, ведь осталось всего ничего — и мы на Луне, считаю катастрофической ошибкой.

Глава 15

15

В июле у меня по-прежнему чесались руки — сжать кулаки и броситься на тех, кто из лучших побуждений (кто-то из шкурных — таких тоже хватает) тормозит лунный проект СССР. Но мордобой по другому поводу состоялся в моё отсутствие, привнеся дополнительные и никому не нужные хлопоты.

Трое членов отряда космонавтов из ГДР, хоть все женатые, на время командировки у них женатость, оказывается, не распространяется, познакомились с местными девушками и поехали к ним в гости в Люберцы. Гуляли, болтали, все трое импортных сносно и бегло говорили по-русски, но в разговоре между собой зачастую перескакивали на немецкий, настроение было хорошее, смеялись… Пока не нарвались на полудюжину местных парней, не слишком обрадовавшихся, что дамы якшаются с «фашистами».

«Скорая» отвезла потерпевших в госпиталь имени Бурденко. Разумеется, в число пострадавших не попал ни один люберецкий абориген, милиция опросила девушек, те как партизаны на допросе стояли стеной и не назвали ни одного имени отечественных участников драки.

Одного из космонавтов пришлось признать негодным из-за черепно-мозговой, двое других отделались расквашенными физиономиями и лёгким испугом. Мы с Каманиным провели несколько утомительных часов в МИД. С одной стороны, немцы сами виноваты — нечего женатым мужикам шляться по бабам. С другой стороны, русские не обеспечили безопасность дорогих гостей и коллег.

С ГДРовским послом договорились полюбовно — скандал не раздувать, боксёров-неудачников вылечить-выходить и свозить в космос. Я пожал ему руку, бросил вежливое «данке!», а своё обычное «как вы мне все дороги» не стал произносить вслух.

К концу июля, когда бравые гансы перестали походить на груши для битья, гематомы на рожах опали и пожелтели, повёз их в Крым. Пользуясь случаем, прихватил Аллу с детьми.

Летели до Симферополя обычным гражданским рейсом, что для меня довольно непривычно. Подсуетившись, мог добиться спецрейса на Ил-14 до любого военного аэродрома в Крыму, но зачем? Иной раз чувствовал — надоело быть совершенно секретным человеком. Даже «девятка» меня лишь проводила до посадки, зато в Симферополе встретили две «волги» местного КГБ.

Что интересно, в салоне Ту-104 никто не обратил на меня внимания, достаточно было нацепить очки и не улыбаться в тридцать два. Вообще, с нами летела исключительно номенклатурная публика, билеты гораздо дороже железнодорожных, да и достать их непросто — все раскупались в первые минуты после «выбрасывания» в продажу, кроме резерва для «нужных» людей вроде меня и двух немцев, тоже в широких тёмных очках, им нужнее, чем мне. В основном путешествовали семейные пары с детьми или без, а средняя упитанность взрослого пассажира процентов на двадцать-тридцать превышала среднесоветскую, на мужчин влияла сидячая работа, на женщин — возможность пользоваться её плодами. Привлекал недовольные взгляды лишь Андрей, в два с небольшим года не особо привычный к авиаперелётам. Он сидел у Аллы на коленях, точнее — ёрзал и прыгал, периодически орал. Надо сказать спасибо смуглой девочке лет четырёх-пяти, разместившейся впереди, та орала чаще и громче, переключив львиную долю возмущения на себя.

Ксюхе взяли отдельное место, но она моментально перебралась ко мне, сидевшему у окна, всю дорогу молчала, восхищённо разглядывая облака в иллюминаторе, несколько однообразная, на мой взгляд, картина.

Наверно, кто-то догадался, что наша компания из не совсем ординарных, лишь когда стюардесса попросила пассажиров задержаться, выпустив нас первыми к «волгам», подкатившим прямо к трапу. Пилоты высунулись из кабины, каждый норовил пожать мне руку, я не отказывал. В общем, просто раствориться в толпе не получилось.

Ехали дольше, чем летели. Наконец, машины зарулили на территорию госдачи «Тессели» неподалёку от санатория «Форос».

Я вытащил себя из салона, потянулся… и не понял Нелюбова, стремившегося из Крыма в Москву. Здесь он родился, здесь и служил. Райское место! Один только аромат субтропических растений, перемешанный с запахом травы и моря, способен свести с ума, он приятней, чем самые изысканные французские духи. Элегантные кипарисы выстроились почётным караулом. Чистенько, выметено, персонал услужливо метнулся принимать наши вещи, не дав прикоснуться к чемоданам даже обоим немцам, ничем особо пока себя не проявившим.

Отдохнули, к вечеру, когда успокоилась жара, пошли вниз на пляж. С нами немедленно отправилась одна из сотрудниц, подписавшаяся смотреть за детьми. Ксюха немедленно кинулась в воду, тут же сбитая с ног набегавшей волной на скользких камнях, не заплакала, а обрадовалась. Села на попу и принялась кидать в волну камушки, «наказывая» её.

С детьми, наверно, я бы предпочёл песчаный пляж. Адрюха по гальке больше спотыкался, чем ходил, в два года всё люди — не особо ловкие пешеходы.

Мы провели тут чудесные две недели. Когда у обоих гансов окончательно зажили люберецкие побои, я отвёз их в Феодосию, в учебный отряд Центра подготовки космонавтов, к огорчению дамочек из санатория «Форос». Приключение в Подмосковье не отвратило их от дальнейших похождений на амурном фронте, да и женщины, приехавшие в Крым без мужей и прочих кавалеров, легко соглашались на быстрый роман.

Я — не такой. Тем более под супружниным надзором. Несколько раз мы выбирались на пляж санатория, там более людно, но без типично крымского наплыва, когда яблоку негде упасть.