Охладиться не желаешь? У меня в подвале имеется отличное вино, что никак не могло дождаться особого повода.

— Ты знаешь ответ. — Димостэнис скрестил руки под грудью. — Вино туманит голову.

— Оно снимает напряжение и позволяет освободить разум от лишних мыслей, чтобы не отвлекаться. Но как угодно. Может, не забродившего виноградного сока?

— Уже лучше.

Нер не спеша достал из-под пола два кувшина, снял со стены деревянные чаши и разлил напитки по емкостям, одну поставив перед товарищем, а другую рядом с собой. Он положил кусочки пирога с сыром, медом, кунжутом и специями на фарфоровые блюдца для угощения, а затем безмолвно удалился в опочивальню, где с минуту шуршал вещами, после чего вернулся со свернутым в трубу пергаментом и расстелил его на столе.

— Говорю как есть, ситуация за стеной дерьмовая. Разведчики сообщают, что войско Ареса собирается помешать меченому отряду достичь барьера, а наши люди в Лонче, которые отправили мне уже несколько писем о передвижениях вражеских солдат, соглашаются с ними, пусть и нехотя. Они точно объявятся.

— Арес не вмешивался в войну двух братьев на протяжении нескольких лет.

— Значит, замыслил подлость. Тебе придется лавировать, чтобы избежать засады и сохранить жизни ребят. Я предлагаю использовать альтернативный путь, минуя Густую рощу.

— Не торопись. — Остэн показал короткий жест рукой. — Что известно о действиях соседа?

— Полная тишина. Хуже, чем любая угроза.

— Сговор отца и сына? Верится с трудом.

— Невозможно! Они непримиримые враги, а Арес не идиот, чтобы помогать Зевсу в ослаблении своего дядюшки.

— Значит совпадение — одновременное присутствие разных войск в Священной пустыне нам на руку. Пусть прольют кровь и перебьют друг друга, пока мы обойдем их стороной.

— Есть еще кое-что. Маленькая деталь, тревожащая меня больше всего остального. Пришло письмо с северо-запада. Прочитай. — Маврос достал из-за пазухи сложенный вдвое пергамент и передал его Галанису.

Соберется толпа с предводителями. Придется что-то менять — действуйте иначе. Ждите именитого гостя. Скажи ему.

Димостэнис пробежался по двум загадочным строчкам несколько раз, после чего сложил письмо обратно.

— Ни печати, ни других опознавательных знаков, — заключил он.

— И ворон ничейный. Кто-то боялся, что текст попадет не в те руки.

— Или просто решил ввести нас в заблуждение. Насколько серьезно можно воспринимать это послание?

— Отправитель склоняет меня проявить находчивость и изменить план, что в сложившейся ситуации необходимо. Он предупреждает об очень могущественных Героях на поле боя — маловероятно, но возможно даже Богах. Нельзя исключать такую вероятность полностью, пусть никакие юноши и девушки на деле не стоят их присутствия.

— А если это уловка, чтобы мы поменяли маршрут? И кто гость? — Остэн почесал бороду. — Не я ли?

— До именитого ты сильно не дотягиваешь. — Нереус оскалился. — Известность среди части военных не дает право носить такой статус. Предполагаю, это некто из приближенных Посейдона или, что куда вернее, доверенное лицо главы разведки.

— И сколько времени его ждать? Когда прилетел ворон?

— Ровно пять дней назад.

Галанис задумался на несколько секунд, считая цифры в уме.

— Даже если этот гость очень поспешит, то в лучшем случае прибудет завтра вечером — не уверен, что стоит затягивать с отправлением из лагеря ради него. Чем дольше мы ждем, тем больше подпитываем неприятелей знаниями о наших мыслях, разговорах и планах, и тем больше их соберется за стеной. Более того, письмо может обернуться обыкновенной хитростью.

— Тяжело не согласиться. — Нер допил последние капли вина и вновь наполнил чашу до краев. — Следовать указаниям из послания все равно, что бросать игральную кость и надеяться на грань с шестеркой — будем отталкиваться от имеющихся фактов. Как тебе мысль использовать Крик Мертвецов?

— Окончательно помешался? — Димостэнис едва не подавился пирогом. — Убить нас вздумал?

— Если проведешь отряд по самому краю, то ничего с ним не станется. Это всяко лучше, нежели двигаться по перевалу Нот и Борея, где лучники Зевса уже непременно заняли вершины дюн и натянули тетиву в преддверие выстрела.

— Почему тогда не добраться до барьера через Зеленую Кровь?

— Я просил наших друзей с владений Афины об услуге — через оазис прорваться теперь не удастся.

— Век бы моя нога не ступала на раскаленный песок, где звучат песни погибших глупцов. — Остэн заметно помрачнел.

— Однако расклад таков, что лишь там вы встретите наименьшее сопротивление. Завтра с утра я испытаю удачу сбить вражеские войска с толку, послав им письмо с занимательным содержимым. Заодно пригодиться посланный ворон.

— Благодарю, Нер!

— Я желаю, чтобы ребята вернулись домой целыми и прошли инициацию не меньше твоего. — Маврос вдруг сделался хмурым. — Не подведи их, друг.

К вечеру в лагере зажгли огни и развели костры, а с уличной кухни стало раздаваться шкворчание брызгающих маслом тагенонов[63], звуки ножей, которыми кулинары разделывали мясо и нарезали продукты на деревянных поверхностях, звон посуды. Пустырь для гостей преобразился в наполненное разговорами становище из палаток, больших шатров и опустевших телег. По традиции перед тем, как оказаться один на один против силы Богов, молодежь участвует в пире, представляющем из себя вкусный ужин, долгие беседы и всего каплю вина. Для самых слабых и неудачливых это последний момент, когда можно повеселиться, а для других — начало долгого обряда посвящения в Герои. [63 - Сковородка в Древней Греции.]

Пока с запада еще светили последние оранжевые лучи, не позволяя тьме окутать окрестности, воины принялись проверять и подготавливать снаряжение для завтрашних боев. Они достали по новой натертые маслами и жирами после потопа в Гипто доспехи, преждевременно размотав ткани, которые служили защитой от влаги, и забегали глазами по металлу в поисках коррозии, вместе с тем выборочно продавливая места, где сталь была тоньше обычного, чтобы определить наличие изъяна на ощупь. Некоторые члены отряда даже испытали прочность панциря при помощи лука и стрел, пока остальные взялись за заточку меча. Оружию требовался тщательный уход, чтобы кромка всегда оставалась острой, а лезвие прочным — над Вратами заскрипели точильные круги и камни.

За несколько минут до темноты из самого большого здания на улицу были вынесены длинные столы, которые быстро оказались устланы издающими чудесный запах блюдами. Поджаренное