– Да бог с ними! – Надежда решила не переживать по поводу очков и не портить такой чудесный день.

– Может, как-то спустимся и поищем? – обеспокоенно, чувствуя себя виноватым, ведь это у него молния застряла, предложил Георгий, понимая, что поиски вряд ли увенчаются успехом.

– Нет, пойдем лучше пройдемся, вряд ли мы еще сюда приедем. Смотри, какая красота. – Она укуталась в его куртку, накинула капюшон, подхватила Георгия под руку и потянула по пешеходному маршруту, проложенному от фуникулера по горам. На тропе из-за дождя почти никого не было. Ей показалось романтичным идти вместе среди горных речек и водопадов, хотелось сделать красивые фото на память. После прогулки, промокшие и озябшие, они вернулись в пансионат и долго пили горячий глинтвейн в холле отеля, рассматривая получившиеся фотографии. Вышло и правда очень романтично.

Через несколько дней в номер к Надежде Константиновне подселили соседку, женщину семидесяти пяти лет, как обычно очень разговорчивую и желающую во всем участвовать. Она постоянно встревала в диалог между Надеждой и Георгием, буквально преследовала их на прогулках, пересела к ним за столик. Как-то предложили очередную экскурсию в Сочи. Георгий приболел после той поездки на фуникулере и остался в номере, но перед отъездом вышел, посадил Надю в автобус, заняв заранее для нее удобное место на первом ряду, принес ей в дорогу яблоко и воду. Надежда Семеновна, решила, что пора обидеться, раз он не поехал. Молча взяла яблоко, сухо поблагодарила и отвернулась продолжить беседу с соседкой по поездке. Вернувшись с экскурсии, она решила не беспокоить Георгия и не стала желать ему спокойной ночи.

На следующее утро они встретились на завтраке. Он так же подал ей стул, принес кофе из буфета, а потом сообщил, что решил закончить отдых и уехать в Москву. Сухо попрощался, пожелал приятного аппетита и вышел из-за стола.

Надежда не поняла, что произошло, и сидела совершенно убитая. Как уезжает? А она, а они? Они же вместе! Что случилось? Было много вопросов и ни одного ответа.

Встреча с незнакомкой расшевелила и буквально оказалась живительной для Георгия Константиновича. Ему действительно нравилась Надя, как он ее теперь называл. Да и имя такое – Надежда. «Все неспроста», – думал он. Забыв о своем возрасте – не зря говорят, что душа не стареет, – он с удовольствием ухаживал за Наденькой. Ему понравилось, как искренне она себя вела в ту первую встречу около ее балкона. Как сама первая спустилась, видно, он ей и правда нужен, как трогательно вспыхивали румянцем щеки, когда он говорил простые комплименты. Георгий просто озвучивал то, что видит, перечислял ее многочисленные достоинства, а она смущалась и радовалась, как школьница. Разве такое может быть в их возрасте, у людей, проживших жизнь и имеющих багаж за плечами?

Потом что-то изменилось. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что Надя никак не проявляет себя по отношению к нему. Он чувствовал, что ей нравится принимать. У него был в жизни подобный негативный опыт, о котором он вспоминает с горечью и благодарностью одновременно.

Женщина, с которой он имел глупость завести роман на стороне и чуть не потерял из-за этого Лидочку. Интрижка длилась несколько лет. Да, натворил он тогда дел, но что уж говорить. Это же его жизнь, и он соткан из этого опыта. Он тогда все-таки порвал с любовницей, когда понял, что та его просто использует. Георгий ей не был нужен, она с ним оставалась из-за того, что давала сама связь с ним. Не было двусторонних отношений, – сплошное использование и потребительство, а он, глупец, долгие годы не понимал этого. Тем ценнее для него стала Лидочка. И как только смогла простить его? И сколько боли он ей причинил! Да, больше он на эти грабли наступать не хочет.

«Видимо, ошибся в Надежде», – размышлял Георгий Константинович, когда Надя уехала на экскурсию, оставив его простуженного одного. Он вспоминал какие-то мелочи из их встреч, бесед и общения, которые для другого были несущественными, а для него играли решающую роль. Он, конечно, не готов «бегать» за женщиной: возраст не тот, да и что их ждет впереди, неизвестно. Кому-то предстоит выхаживать другого, а что, вполне вероятно… Как можно идти этой дорогой с человеком, который не готов отдавать тебе, который только потребляет и ему безразличны твои желания?

Приняв решение после тяжелых размышлений, он заказал новый билет в Москву.

Ну вот, даже не вышла проводить, зная, что автобус уходит в одиннадцать утра, а он еще на что-то надеялся… Нет, верно, принял единственно правильное решение. Георгий убеждал сам себя, загружая вещи в багажник автобуса, отправляющегося в Сочи. Глазами же искал Надю: не верилось, что не придет. Точнее, очень хотелось верить, что она обязательно придет.

Надежда Семеновна наблюдала отъезд автобуса украдкой. Подглядывала с балкона, на котором стояла, когда они встретились взглядами. Она смотрела, как ее мужчина, не простившись, садиться в автобус и уезжает один, словно и не было этого самого «мы», про которое он неоднократно говорил. Она мысленно представляла себя даже женой Георгия. Еще совсем недавно они размышляли, что следует пожениться, он сделал ей предложение. Да, быстро и неожиданно, но так трогательно и по-мужски. Сказал, что жить нерасписанными в их возрасте неприлично, спросил, как она смотрит на венчание, ведь скоро предстоит путь «туда». Мысли о венчании были для нее решающими. Сколько раз она пробовала говорить с Костей на эту тему. Бесполезно. В итоге он так и умер некрещеным. Хотя на все воля Господня. Может, ей и правда суждено встретить свою любовь, настоящую, в шестьдесят два года? Кто знает?

Интересно, если бы человек мог знать, что его ждет, как бы он жил? Например, если бы Наде в юности открылось, что только в шестьдесят к ней придет любовь, вышла бы она замуж за Костю? А как же тогда дети и внуки? Какой бы она была, не пройдя свой путь с мужем? Разве была бы той Надей, что есть сейчас?

Опять вопросы роились словно пчелы, сталкиваясь, споря и не находя ответов. Обида заслоняла разум. Надя не понимала, почему он так поступил. Что она сделала не то? Где ошиблась? Ведь им так хорошо было вместе!

Автобус загрузил пассажиров, вещи и медленно тронулся в сторону железнодорожного вокзала, увозя с собой чьи-то воспоминания, разочарования и надежды.

Прошел еще месяц. Надежда Семеновна вернулась домой. Вопреки ожиданиям, вернулась не отдохнувшей, а убитой. Больше всего ее удивляло, что масштаб горя был не сравним с горем от потери мужа, и за это