В яростном гневе лавочник мог и пришибить нечаянно, не разобравшись, кто находится перед ним.

Но когда его ярость проходила, он становился податливым и разбитым, как дряхлый старик перед смертью или во время болезни. И только после такого приступа ярости и безумства, Лафит, успокоившись, понимал, что натворил много бед и непоправимого.

Так и сейчас, размахивая кулаками в разные стороны и пиная «ногами», попавшие на его пути, столы и стулья, булочник ревел, как разъяренный дикий зверь, никого перед собой не видя красными, словно залитыми кровью, глазами.

Клест не успел отскочить в сторону с его пути, как получил огромным кулаком в лицо. Отлетев на несколько метров, он ударился спиной о стену и медленно сполз по ней на пол.

Тряся головой, разбрызгивая в разные стороны кровь из разбитого носа и выплёвывая выбитые зубы, «мужчина» засопел:

- Ты, сука, что делаешь? Разве это я виноват, что их повязали?

- Кого повязали? - подскочила к сидевшему на полу Клесту Стелла, протянув ему в «руки» полотенце.

Лафит, никого не видя и не слыша, продолжал буйствовать, переворачивая и ломая столы и стулья, которые попадались ему на пути.

Увидев такую картину, посетители, которые ещё после ночной попойки не успели разойтись по домам, кинулись врассыпную, ещё больше создавая хаос.

Вскакивая со своих мест и запинаясь за упавшим соседом, следующие посетители падали друг на друга, карабкаясь, крича и вопя, как сумасшедшие, словно в лавке булочника наступил конец света, на четвереньках пытались, добраться до двери. Но, где уж тут спокойно и без паники покинуть заведение Лафита, когда на полу корчились и ревели, как дикие звери, загнанные в ловушку, «люди».

Ступая по головам и другим частям тела, топая «ногами» и шлёпая в разные стороны огромным хвостом, Лафит вскарабкался на эту шевелившуюся гору из посетителей, но не удержался и кубарем полетел вниз.

Продолжая размахивать кулаками и бить хвостом, падая с высоты, Лафит троим посетителям сломал «руки», а ещё четверым разбил носы.

Слюни и кровь, перемешавшись в тёмную жижу, образовали на полу огромную скользкую лужу, в которой барахтались перепуганные посетители булочной, не понимая, что происходит.

Долетев до пола, Лафит так грохнулся, что тут же потерял сознание и затих в этой самой луже, перепачкавшись с «ног» до головы.

Когда, через тридцать минут, наконец-то, воцарилась тишина, то внутри лавки был полный хаос, состоящий из переломанных тел и обломков мебели.

Прошло две минуты, и куча на полу зашевелилась и стала распадаться на отдельные тела, сопя и воя от боли.

Стелла помогла подняться на «ноги» Клесту, которому, по сравнению с остальными посетителями лавки, досталось не так сильно.

Поддерживая, она усадила его на уцелевший, каким-то образом, стул, который стоял возле стойки и не попался на пути Лафета.

- Шука, – зашипел Клест, сквозь разбитые губы и сплюнул на пол, накопившуюся во рту кровь. – Я пришёл, соофщить ему о слушифшемся, а он, не ражобрафшись, фыбил мне жуб.

Открыв рот, «мужчина» показал «девушке» на место, где отсутствовал зуб.

- Извини, Клест, – стала извиняться за отца Стелла, – он не хотел тебя обидеть.

- Я понимаю, но зачем без разбора махать кулаками. Вот зараза, теперь придётся вставлять зубы, – продолжил шипеть и сплёвывать на пол кровь, не обращая внимания на утишающие слова Стеллы, Клест, уже не картавя слова.

Только через три минуты, после падения с вершины тел на пол, хозяин булочной пришёл в себя и пошевелил «руками» и «ногами».

Оставив Клеста, Стелла подошла к отцу и помогла ему подняться на «ноги».

Увидев погром и воющую на разные голоса толпу посетителей, Лафит округлил глаза и пробормотал:

- Это, что тут за конец света?

- Этот погром и конец света устроил ты сам, отец, – поддерживая Лафита, Стелла проводила его до стойки и усадила на стул.

- Ничего не помню, – замотал головой лавочник, продолжая смотреть на устроенный самим же собой бедлам.

- Шука ты Лафит, будешь мне жубы вставлять, – поглядывая на булочника, зашипел Клест.

- Стоп, а ты откуда, здесь, «парень»? - повернул голову к Клесту Лафит.

- Ну, ты и даёшь стране хлебушка вперемешку с углём, – выдавил из себя Клест. – Я пришёл к нему, сообщить новость, а он, не разобравшись, мне сразу в зубы, шука.

- Какой, к чертям собачим, новостью? - поинтересовался Лафит, не спуская глаз с Клеста.

Немного оклемавшись, некоторые посетители, после буйства хозяина, бросая гневные ругательства, потянулись на выход из лавки, другие, не зная, куда присесть, кругом было всё разбито, топтались на месте, тихонько шипя, от полученных травм.

- Только не начинай снова драку, – поднялся со стула Клест, – а то не буду рассказывать, что произошло.

- Не буду! - бросил Лафит, сплюнув кровь, при падении он разбил себе губы.

Взяв тряпку, что сунула ему в «руки» дочь, лавочник, вытерев себе рот, продолжил:

- Говори, Клест, с чем пришёл, бить не буду!

- Хорошо! - окинув взглядом зал лавки, произнёс Клест. – Нормана и Онилу поймали шпионы Йохана и заперли в подвале.

- Ты это точно знаешь?

- Да! - сплюнув слюну, перемешанную с кровью, бросил Клест. – Их предал Фильт.

- Кто? - не разобрав имя, переспросил Лафит.

- Фильт, – прошипел, Клест, нарочно искажая имя. – Тьфу, ты щёрт, не могу прафильно выгофорить имя из-за фыбитого мне тобой фуба.

- Чего?! - гневно рявкнул на Клеста Лафит и сжал кулаки.

- Вильд, – произнесла Стелла, взглянув на отца. – Он старый приятель Нормана. Они с самого детства знакомы.

- Найдите мне этого предателя! - закричал Лафит, вскочив на «ноги», – и притащите его сюда!

Стелла схватив отца за «руку», силой усадила его обратно на стул, не позволив вновь куролесить и громить то, что ещё осталось целым в лавке.

- А мне, что сейчас делать? - поинтересовался Клест.

- Ничего! - произнёс Лафит, взглянув на Клеста. – Отправляйся обратно в казарму, словно ничего не произошло и продолжай сообщать мне всё, что будет происходить во дворце!

- Но Вильд знает, что я помогаю вам, и всё расскажет