Шрифт:
Закладка:
— И…?…? Для чего тебе понадобился-то этот развод и дом у моря? — несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, дабы несколько успокоиться, Наталья вновь нашла в себе силы вернуться к деловому тону и изначальной теме беседы. Понятно было, что как-то это всё взаимосвязано. И вот теперь она желала разузнать, что именно придумал её муж.
— Да потому что официально мы с тобой никак не сможем выехать за пределы Советского Союза! Даже если бы тебе вдруг сильно-сильно повезло выиграть в лотерею туристическую поездку за рубеж, поверь, тебя бы очень быстро убедили взять свой приз деньгами. Всё же я не простой рядовой красный командир, а заместитель начальника Автобронетанкового управления. И в этой голове, — постучал он пальцем себе по лбу, — хранится столько секретов, что меня скорее убьют, чем отпустят с миром. И тебя со мной тоже! А дом у моря нужен для того, чтобы организовать тебе с детьми алиби, и одновременно открыть путь к не сильно законному методу покидания родины, который я только и смог отнести к реализуемым из очень немалого числа обдуманных.
— Алиби? — нахмурив брови, уточнила супруга Александра. — Зачем нам какое-то алиби, если ты планируешь вывезти нас всех из станы?
— Чтобы выжить, — как о чём-то само собой разумеющимся, пояснил Геркан. — Чтобы банально выжить. Ведь, если мы просто исчезнем в один прекрасный день, по наши души тут же пустят ищеек. И, уж поверь мне, возможностей обнаружить беглецов у нашей разведки имеется ой как немало. В газетах об этом не пишут и по радио не говорят, но всевозможных невозвращенцев и сейчас насчитывается огромное количество. Дипломаты, моряки торгового флота, представители торгпредств, да те же сотрудники разведки — кто только не бежит. И на кого-то даже машут рукой. Мол, сбежал, ну и хрен с ним. Никакой опасности это человек для страны не представляет. Тогда как за носителями секретной информации мгновенно начинается загонная охота. И многих из них находят, а после устраняют на месте, либо же похищают и привозят на суд в Москву. Потому, чтобы впоследствии ежесекундно не оглядываться за спину, не вздрагивать от малейшего шороха и не жить в страхе, для советской власти мы должны умереть. И умереть здесь, на родине. Для того и нужен отдельный дом, который непременно сгорит в синем пламени и в котором обнаружат обгоревшие кости трех человек: женщины, мальчика дошкольного возраста и новорожденной девочки.
— Саша, только не говори мне, что ты собираешься убить кого-то, чтобы выдать их тела за наши! — едва слышно пропищала молодая мать, для верности прикрыв рот обеими руками, чтобы не вскрикнуть. Больно уж услышанные слова оказались для неё шокирующими.
— Что? Нет, конечно! Ты за кого меня держишь? — аж опешил от такого предположения супруги Александр. — Возьму отпуск, чтобы вас всех туда перевезти. И за те несколько дней, что уйдут на обустройство, выкопаю на местных кладбищах трупы подходящих по возрасту почивших бедолаг, да укрою их покуда в подвале дома. А как настанет время уходить, разложу по кроватям и, облив все бензином, да обложив дровами или углем, подпалю. Или ты это сделаешь. Хрен кто потом до правды докопается! Особенно, если я после вашей как бы гибели никуда не денусь и продолжу тянуть лямку службы. Естественно, уйдя на некоторое время в запой от свалившегося на голову подобного горя.
— Ты нам что, предлагаешь прямо над покойниками жить? — вытаращилась в неверии на мужа Наталья.
— Кхм. Бояться так-то надо живых, а не мертвых. Мертвые, как известно, не кусаются, а лежат себе тихо-спокойно и никого не беспокоят, — постарался прикрыться логикой краском. Но куда там!
— Я не буду жить над покойниками! — чуть ли не ультимативно прошипела, словно защищающая своё гнездо кобра, гражданка Геркан.
— Восемь. Миллионов. Долларов. — Отдельно выделяя каждое слово, прошептал в ответ Александр, не забывая при этом давить на супругу максимально тяжелым взглядом. — Огромный двухэтажный особняк на берегу океана или озера, твоя личная роскошная машина, норковая шубка или из чего там нынче модно их шить, золотое колье с бриллиантами, что прежде носила какая-нибудь княгиня, свежайшие продукты без всяких ограничений и очередей и, что ценнее всего — жизнь. Подумай, и ответь, согласна ли ты ради этого пожить какое-то время над останками людей. Да господи, Наташа, вполне возможно, что дом, где мы ныне проживаем в Москве, стоит на месте какого-нибудь древнего кладбища и прямо под нашей квартирой лежат зарытыми в землю десятки костяков. Может ведь такое быть?
— Может. Но ведь о них-то я точно никогда не узнаю! А тут ты предлагаешь такое… — жалобно проскулила «маленькая трусишка», не забыв при этом скорчить жалостливую моську и передернуть плечами.
— Вот только давай ты не будешь добавлять мне проблем еще и с этим! — возвел очи к потолку краском. — Поверь, мне и так более чем хватает уже имеющихся забот, чтобы вносить изменения ещё и в эту часть плана. Одна только покупка дома обещает превратить мою жизнь в Ад. Ты ведь с малышкой будешь сидеть всё это время и не сможешь мотаться из Москвы в Мариуполь для оформления документов.
— Кстати, а почему именно этот город? Почему не Сочи или Севастополь? — задала вполне себе логичный вопрос Наталья. Что ни говори, а курортным городом назвать Мариуполь язык никак не поворачивался. Портовый и промышленный — это да. Но никак не курортный.
— А больше у меня нигде нет связей! — развел руками Геркан. — В Мариуполе же ныне производят корпуса для половины наших танков. Вот я и воспользовался, так сказать, служебным положением, чтобы попросить местное заводское руководство о содействии в приобретении жилья, когда был у них в командировке после посещения харьковских танкостроителей. Пришлось им, правда, наплести с три короба, что доктора советуют перевезти детей к морю
