Шрифт:
Закладка:
«По пути мы раза два стреляли мелких птиц и убили трех поползней и дятла, но что значили эти птицы для пяти человек! ... После такого легкого ужина, чтобы не мучиться голодом, все люди легли спать» (В.К. Арсеньев).
Утром обнаруживаем, что наш лейтенант бесследно исчез. Японская винтовка, носить которую он гордо вызвался сам, оставлена прислоненной к деревцу. Видимо, он оказался неспособным переносить тяготы военной службы, сосущее чувство голода погнало его на базу без оглядки. Подбираю брошенную им винтовку. Ребята, возмущенные непристойным поступком лейтенанта, фактически бросившего нас на произвол, уговаривают меня не брать ее: «Брось! Не видели! Откуда мы знали?»
«Продовольствия у нас не было ни крошки. Через силу мы поднялись, и пошли дальше вниз по реке» (В.К. Арсеньев).
Но мы уже были на тропе к базе и бодро прошли оставшийся путь. На базе некоторое время отдыхаем. Заболел Вася Лялюхин. Он стал опухать, как от водянки. При движении от сотрясения он испытывает боль во всем теле. За ушами разъеденные мошкарой болячки вроде экземы. Как я теперь понимаю, вероятно, это аллергия на укусы комаров и мошкары. Стараемся обеспечить ему покой и ничем не нагружать. На следующий выход мы оставили его на базе. Других средств лечения у нас нет.
«Здесь я окончательно свалился с ног; меня трясла сильная лихорадка, и почему-то опухли лицо, ноги, руки» (В.К. Арсеньев).
Наш лейтенант принимается за вычисление координат обработанных нами точек. У него в запасе оказался тюлевый полог, и он засел под ним на полянке с толстыми книгами по геодезии и семизначными таблицами логарифмов. Сидит третий день, а результата не видно. Опять черт меня дернул: «Товарищ лейтенант! А давайте я попробую решить эти задачи по своему, по-артиллерийски». Я не знаю, может быть, он решает по каким-то более сложным формулам. А из своей артиллерийской практики формулы задачи Потенота я еще помнил прекрасно и такую задачу мог решить за полчаса, в этом случае примерно за час. Показываю решение:
— С вашими результатами сходится?
— Сходится.
Мои успехи вдохновили нашего топографа, и он переложил всю эту работу на меня. Мне не трудно, развлечение. Но! Инициатива наказуема, и я еще не предполагал, чем для меня все это может кончиться.
Следующие наши выходы на съемку не так памятны. Хотя с нашим поводырем мы иногда опять блудили, но уже не так отчаянно. Однажды мы попали в полосу таких плотных туманов, что буквально уже в трех шагах видимость терялась. Идем по широкому гребню хребта и видим свежий след по росистой траве. Кто?! Где?! Оказалось, мы сами. И круг-то сделали диаметром не более 100 метров.
«По хребту, поросшему лесом, надо идти всегда осторожно, надо часто останавливаться, иначе легко сбиться с пути, в особенности во время тумана» (В.К. Арсеньев).
«Вдруг радиус моего кругозора стал быстро сокращаться: навалился густой туман. Точно стеной отделил он меня от остального мира. Теперь я мог видеть только те предметы, которые находились в непосредственной близости от меня. ...Вдруг опять появился туман, и такой густой, что казалось, чтобы пройти сквозь него, нужно употребить усилие» (В.К. Арсеньев).
Сказывался опыт. От мошки мы спасались быстрой ходьбой, а ночью в матрасной наволочке. Однако появился мокрец. Этот и на ходу не давал житья, а в накомарниках, заимствованных от пчеловодов, было душно. В этих походах я уже плохо представлял себе конкретные места нашей работы на трапеции, но уверен, что до восточного ее края мы не доходили и этот участок не был обеспечен надлежащей съемкой. Пережили короткий период дождей. Обильная влага с кустов непрерывно осыпает человека с головы до ног, он становится мокрее воды и начинает стынуть до дрожи во всем теле. Первым взмолился дрожащим голосом наш лейтенант: «Сержант! Костер!» Обогрелись у костра и пошли дальше. Ну а мне, идущему первым, и вся роса первая.
Дневной переход был всегда утомителен, и после ужина с заходом солнца мы сразу ложились спать. Никакого особого бивака мы не устраивали. Стелили лапник, покрывали его плащпалаткой и на это логово ложились плотной группой, прикрывшись остальными плащпалатками. Оставлять на ночь часового для охраны мы и не думали. За все время блужданий нас никто не потревожил. Один только раз я увидел близ нашего лежбища свежий помет. Медведь? Не знаю. Если и он самый, то летом этот зверь сытый и мог подойти разве из любопытства. Целое лето пробыли мы в тайге почти нехоженой, но ни разу не видели каких-то чудес вроде леших, снежных человеков, летающих тарелок (12 февраля 1947 г., т.е. примерно за 4 месяца до нас, близ этого места упал знаменитый Сихотэ-Алинский железный с никелем метеорит массой до 70 тонн. На площади 3 км выпал железный дождь, на месте падения обнаружено более 100 воронок, собрано 27 тонн обломков), ни других привидений, досужими байками о которых в наше неспокойное время переполнены все так называемые средства массовой информации, СМИ. Однажды у нас на пути выползла огромная черная змея. С перепуга мы бросились убивать ее и только потом сообразили, что это был безобидный амурский полоз, неядовитый удавчик длиной около двух метров. Точно так же поступили казаки из команды В.К. Арсеньева при встрече с такой змеей. «Вдруг длинная темная полоса мелькнула в стороне. Стрелки бросились туда. Это было какое-то большое пресмыкающееся. Оно быстро скользило по траве, направляясь к кустарникам. Стрелки бежали по сторонам, не решаясь подойти к нему близко. Их пугали размеры змеи. ... Он (полоз) был длиной 1,9 метра при толщине 6 сантиметров» (В.К. Арсеньев). Теперь-то я знаю, что мы убили эту неповинную тварь совершенно напрасно. Ничем он нам не угрожал, только неведение — страх в глазах!
После второго выхода нужно было доставить донесение капитану Черемнову о ходе работ, а он по рации должен был рапортовать в штаб отряда в г. Свободный. Были посланы поправившийся Вася Лялюхин и Володя Кривов. Возвратились они благополучно. В пути встретили удэгейца. Удэгейцы — небольшой народ общей численностью немногим более 1000. В этом месте для них построен специальный поселок, но в домах они почти не живут и предпочитают кочевой образ
