не смогла, и, расслабившись на руках Соно, она потеряла сознание.

Глава 25. Юстин

Сэтил с десятью охотниками на змей странствовал по пустыне уже пятый день. Пейзаж не менялся – будто они ходили кругами. Теряя горизонт, взбирались на песчаные барханы и, стоя на острие песчаного серпа, осматривали пустошь. Город и замок больше не виднелись вдали. Омбо просила Сэтила вернуться, но он чувствовал, что близок к разгадке тайны Ачи. Знал, что это шанс спасти свой народ. И он не собирался его упускать. Особенно сейчас, когда трупы стали появляться в городе каждую ночь и рассерженный Рэй готовился к собранию святых, чтобы вынести Сэтилу приговор. Он смирился со своей участью, но не мог позволить похоронить город. Держа в руках аметист Ачи, он смотрел на ночное небо и искал ту самую звезду, которая привела бы его к разгадке.

Месяц Аметиста был известен своими дождями и сильными грозами: буря бушевала среди песков и, сметая все на своем пути, гналась по барханам за ветром и последними лучами солнца. Темные тучи нависали над пустошью, и люди погружались во тьму, хоть и знакомую им, но все еще пугающую и смертоносную. Спасти их мог лишь Сэтил. Он прятал их за своей спиной, укрывал в разрушенном из-за частых смерчей замке. Буря нападала на его стены и растаскивала их по кусочкам, но в итоге сдавалась, так и не добравшись до людей.

Сейчас, лежа на песке во время очередного ночного привала, Сэтил смотрел на медленно приближающуюся тучу. Она скрывала за собой звезды и будто сгоняла их в ловушку, пугала яркой молнией.

– Переживем ли мы надвигающуюся бурю, господин? – обеспокоенная Омбо тоже не спала. – Стоит ли нам помолиться Незримому перед смертью?

– Надеюсь, в этой буре мы найдем ответы, а не смерть.

Вдали сверкнула молния, и Сэтил сильнее сжал в руке драгоценный камень.

Той ночью они нашли холодную темноту. Как и говорила Ача, глубокую и сверкающую яркими фиолетовыми огнями. Спрятав в ней охотников за змеями, Сэтил переждал ночь. Эта тьма спасла от бури, укрыла от дождя и положила начало новой жизни. Но Сэтил еще не знал, что он опоздал и спасение никому не поможет.

Сэтил – бог тьмы и грешных душ – стоял посреди города. По его щекам текли слезы и, смешиваясь с каплями дождя, падали на мокрый песок. Тишина и беспросветный мрак были единственными гостями в его стране. Мертвой и безжизненной. Они стояли за спиной Сэтила и шептали: «Это конец». Вокруг лежали трупы – обтянутые кожей скелеты. Окаменевшие, застывшие с гримасой ужаса на лицах. Люди ждали своего короля и спасения, которое он должен был даровать, но смерть настигла их быстрее. Сэтил упал на колени рядом с маленьким телом девочки, которую хорошо знал. Любознательная Илла всегда задавала слишком много вопросов и часто напоминала ему Ачу. Такую же проворную и такую же смелую. Рядом с Иллой лежал ее отец. Вечно краснеющий из-за выходок дочери. Добрый и заботливый пастух, оберегавший животных города. Сэтил знал каждого погибшего. И от этого становилось еще больнее.

Но вместе с болью приходила и злость. Она, как раскаленный песок, поднятый порывом ветра, царапала кожу, и этот нестерпимый зуд могла утолить лишь месть. Сэтил должен был найти того, кто сделал это с его народом, и уничтожить.

Но убийца сам пришел к нему и принес с собой тьму. Она клубилась вокруг Сэтила и укутывала в свой смертоносный туман трупы.

– Не верь тому, что видишь ты… – раздался знакомый голос. – Пусть увядают все цветы…

– Нет… Только не ты… Кто угодно, но только не ты!

И это предательство он уже не смог простить.

Юстин проснулся от боли, сковавшей сердце. Будто стрела предательства пронзила не только Сэтила, но и его.

«Скоро месть свершится…» – шептала Похоть.

Теперь она приходила каждое утро и, сказав эти слова, пропадала опять. Сэтхи все еще чего-то ждали и совсем не помогали Юстину придумать план побега. Натолкнуть хоть на что-то, дать подсказку. Он был бы рад любому их слову, кроме уже раздражающего «Скоро месть свершится». Но сэтхи говорили лишь об этом.

Ренрис избил его так, что Юстин даже не помнил, как оказался в темнице. Кто его сюда притащил и уложил на сено? Кто смыл кровь и вновь заковал в цепи? Тимс? Лираса? Кого он должен был убить за то, что позволили ему проснуться, так и не дав умереть?

– Я хочу тебе напомнить, что я все еще луксурия, малыш. – Лираса принесла Юстину воду с похлебкой. – Мое дело – ублажать мужчин, а не лечить.

– Дай мне выпить яду. Так решатся не только мои проблемы, но и твои.

Юстин был серьезен, но Лираса посмеялась, приняв все за шутку.

– Если я это сделаю, то Ренрис убьет меня вслед за тобой. А я еще пожить хочу.

В этот раз наемник сильно поиздевался над ней. Видимо, припомнив ей кленовый сироп, порезал щеку и избил так, что Лираса теперь хромала. Сегодня она была не в очередном украденном у Далии платье, а в обычном легком сарафане без корсета. В таких ходили кухарки и другие служанки.

– Что? – заметила она взгляд Юстина. – Не нравится наряд?

Лираса держалась за ребра и двигалась медленно, все время опираясь о стену.

– Корсет сильно давил. Не смогла зашнуровать.

– Ну, в этом тоже есть плюсы. Ренрису проще будет тебя раздевать.

Истощенный и уставший Юстин не мог найти сил, чтобы сесть. Да он и не сильно проголодался – вдоволь напился собственной крови и лечебных настоек Лирасы.

– Где ты научилась целительству? – Юстин закрыл глаза, надеясь, что заснет.

– Меня научил мой хороший друг. Он работал вместе со мной в борделе и был нашим лекарем.

– И твоим учителем.

– У меня была больная мать. Ее мучили головные боли, да и память стала подводить. Она забыла меня. И даже свое имя. Поэтому я попросила Эвона помочь облегчить ее страдания. Так и научилась делать массаж головы, расслабляющий чай и настойку, снимающую боль.

– Вы были близки? – Юстин не хотел этого знать, но ему приходилось вытягивать из нее слова – сон не шел, и ее истории должны были помочь с этим справиться.

– Иногда, – хихикнула Лираса. – Друзья тоже могут греть друг друга в постели.

– Но для тебя он был больше чем друг?

– Он был заботливым. Точнее, есть! Святые, почему мы говорим «был»? Он не умирал. Хотя… Я не знаю, где он сейчас и все ли с ним в порядке.

Лираса замолчала, прислушиваясь к звукам наверху, и, когда они утихли, продолжила:

– Он никогда не рассказывал о себе, но при этом знал все о других. Есть в нем что-то… – она пыталась подобрать слова, – что-то… Что-то манящее. Не знаю, мне сложно объяснить. И звучит, наверное, глупо.

– Называется харизма, Лираса.

– Да ну тебя.

Она махнула рукой и подошла к Юстину. Села рядом и осмотрела побитое лицо. Юстин отвернулся, но она поймала его за подбородок.

– Научись держать язык за зубами. Иначе Ренрис вырежет его тебе перед тем, как забьет до смерти. Мои лекарства не помогут тебе воскреснуть.

– Он мог давно меня убить, но я все еще нужен ему. Я знаю, страдания – это наказание за все грехи, что я совершал. Плевать.

– Куан говорил, что у тебя есть сестра. Почему ты не стараешься хотя бы ради нее?

– Потому что моей душе ничего не поможет.

– Да? А мне казалось, что Ренрис вчера читал тебе пророчество. – Лираса задумалась. – Кажется, он говорил про какие-то камни… Схиалу… Что-то было еще, но я плохо вас слышала. Подслушивать, прячась за шкафом, не очень удобно.

Юстин распахнул глаза и посмотрел на нее. Внутри будто всё перевернулось, и его чуть не стошнило от радости и надежды, поселившейся в нем.

– Тьму погубит правда… И камни. Камни, в которых хранятся души святых, – пытался вспомнить слова из пророчества Юстин. – Все закончится там, где началось.

– На Схиале, – еще раз сказала Лираса.

– Мне нужно туда! Нужно вернуть камень Сэтила… И тогда сделке конец! – Юстин схватил ее за руку. – Помоги мне сбежать. Ларкс сказал, где тайный ход.

– Не проси меня об этом… – Она высвободилась и, схватив поднос, вышла из клетки.

– Мне всего лишь надо вернуть камень! Принеси мне его, умоляю. Соблазни Ренриса и укради его.

– Нет! Я не буду рисковать своей жизнью из-за тебя.

– Умоляю! Я вернусь за тобой, обещаю! Или… Или давай сбежим вместе!

– Я не хочу возвращаться в бордель, Юстин. Лучше уж я помру в кровати короля, чем