Но не его.

О черт.

Дерьмо.

Затем, наконец, он закрывает глаза и опускает подбородок.

— Эйб! — я пытаюсь снова встряхнуть его. — Эбрахам Ван Брант!

Его голова на мгновение наклоняется вперед-назад, а затем он смотрит на меня. Его глаза кажутся нормальными в этом тусклом свете.

Я обхватываю ладонями его лицо, ощущая, как его борода колется о мои ладони.

— Это я, — с трудом сглатываю, пристально глядя ему в глаза и желая, чтобы он вернулся ко мне. — Это Икабод.

— Икабод, — повторяет он, моргая. Затем, покачав головой, отступает назад и проводит рукой по лицу, звеня цепями. — Что, черт возьми, произошло?

— Я надеялся, что ты знаешь, — говорю я, обхватывая пальцами его запястье. — Я пошел посмотреть в коридор, а когда обернулся, ты смотрел в окно, вот так. Твои глаза… сначала они потемнели, а потом закатились. Что с тобой случилось? Куда ты пропал?

Его челюсть напрягается, брови сходятся на переносице, и я не могу понять, о чем он думает. Только потому, что я смотрю на него так пристально, замечаю, как на мгновение у него появляется ямочка. Быстрая, едва заметная улыбка.

Затем он поворачивает ко мне голову, его взгляд остается бесстрастным.

— Я не знаю, что произошло, — безучастно произносит он. — Не помню.

И я знаю, что он лжет.

Глава 18

Кэт

Следующий день тянулся медленно. Занятия отменили в связи с официальным днем траура по Лотте, поэтому я не видела Крейна и Брома, пока не столкнулась с ними в библиотеке. Там было многолюдно, так как студентам больше нечем заняться, но мне удалось посидеть с ними около часа. Мы не обсуждали ритуал, потому что внутренний голос Крейна действует только в одну сторону, а вокруг нас было слишком много людей, но когда мы уходили, он сказал, что мы встретимся в лесу в три часа ночи, он оденется в мантию, под которой ничего не будет, и чтобы подготовиться, я должна тщательно вымыться. По его словам, моя вагина и задница должны быть настолько чистыми, чтобы с них можно было пировать.

Естественно, в ту ночь я не сомкнула глаз. Я не сводила глаз с часов, наблюдая, как минуты и часы приближаются к трем. Приняла ванну еще раз, как мне грубо посоветовал Крейн, но это никак не помогло расслабиться. Я могла лишь думать о том, что произойдет.

Я знаю, что магия крови связана с кровью, поэтому немного брезгую.

И знаю, что сексуальная магия включает в себя секс, и хотя я совершенно уверена, что готова ко всему, моя неопытность может помешать. Мои свидания с Крейном и Бромом, и даже с беднягой Джошуа Миксом, были разнообразными, но магия секса с двумя партнерами одновременно превосходит все, о чем я когда-либо думала.

Ладно, это ложь. Я думала об этом. Я фантазировала об этом, возбуждаясь. И, конечно, на прошлой неделе я частично участвовала в подобном. Но Бром ни разу не прикоснулся ко мне, и он был скован. Что произойдет, когда он сможет делать все, что захочет?

«Крейн главный», — напоминаю я себе. «Он удержит Брома».

Но какая-то больная часть меня задается вопросом, что произойдет, если Бром вырвется на свободу?

Без десяти три я снимаю ночнушку и панталоны, остаюсь полностью обнаженной, затем кутаюсь в темное церемониальное одеяние, которое есть у всех студентов. Ботинки слишком громоздкие, но я не хочу ходить по лесу босиком, поэтому надела тапочки, открыла окно и выскользнула в ночь.

Влажная трава хлещет меня по икрам, когда я бегу через кампус к библиотеке. Крейн посоветовал зайти за здание с готическими окнами и оттуда идти прямо в лес, но без луны на небе трудно разглядеть саму библиотеку, а я слишком боюсь поджигать кончики пальцев, чтобы не привлечь к себе внимания.

Но даже несмотря на то, что я вхожу в лес в кромешной тьме, я чувствую, что Бром и Крейн впереди меня. Не вижу света от их свечей и не слышу их, но мое тело все равно тянется вперед, их энергия зовет меня.

Я пробираюсь сквозь заросли, чуть не теряя тапочки из-за ежевики и скользких корней, и когда вижу впереди слабое свечение, понимаю, что парни услышали мои шаги.

Наконец, я выхожу из зарослей на таинственную поляну.

Долина не очень большая, овальная, заросшая травой и сорняками, окруженная высокими кленами и елями, а по периметру белой солью обведен круг. В траву воткнуто несколько свечей, мерцающих в точках соединения круга, кожаная сумка Крейна открыта, в ней несколько книг, крошечные бутылочки с травами и маслами, кристаллы селенита и кварца и два ножа для нарезки овощей.

Внутри круга, одетые в такие же черные накидки, как и я, стоят Крейн и Бром. Их капюшоны подняты, а лица скрыты в тени, и я могу определить, кто есть кто, только из-за слишком высокого роста Крейна. Они оба излучают такую мощную темную энергию, что у меня по спине пробегает холодок.

— На мгновение я испугался, что ты не придешь, — говорит Крейн низким голосом, делая шаг ко мне, и в свете свечей я вижу резкую линию его подбородка и впадины под скулами, хотя его глаза утопают в темноте. — Надеюсь, тебя никто не видел?

Я качаю головой.

— Не могу сказать наверняка. Я была очень осторожна, — смотрю на Брома. — Ты не связан, — замечаю я.

— В защитном круге он в безопасности от всадника, — объясняет Крейн.

— Значит, ты мог сделать круг из соли, вместо того чтобы держать меня в цепях? — выдавливает из себя Бром.

На лице Крейна появляется очаровательная улыбка, когда он бросает взгляд на Брома через плечо.

— Наверное, но с цепями веселее, нет?

Бром шумно выдыхает, его пальцы сжимаются и разжимаются.

— Бром, — упрекает его Крейн. — Оставь свой гнев. Возьми меня за руку, — он протягивает ему ладонь.

Бром вздыхает и делает шаг вперед, его волевой подбородок с бородой и пухлые губы освещают свечи. Он тянется к руке Крейна, и от такого простого жеста мое сердце совершает сальто.