мы его создали. Поглотитель высосет всю магию из окружающего пространства. На несколько минут вокруг Купола возникнет вакуум. Наниты деактивируются, и мы сможем их уничтожить.

План был рискованный. Рунический Поглотитель был мощным артефактом, его использование могло иметь непредсказуемые последствия. Но у нас не было выбора.

— Действуем, — сказал я, чувствуя, как тяжесть ответственности давит на плечи. — Славия, Агнета, помогите мне с Поглотителем. Дарья, подготовь очищающее заклинание. Как только наниты станут инертными, мы должны стереть их с лица земли.

Мы принялись за работу, действуя быстро и слаженно, как единый механизм.

Рунический Поглотитель, активированный нашей совместной силой, загудел, завибрировал, словно живое существо. Сфера засверкала, втягивая в себя магическую энергию, словно губка воду. Воздух вокруг Купола исказился, цвета поблекли, звуки приглушились.

Мы напряженно ждали, наблюдая за нанитами. На какое-то мгновение показалось, что мой план сработал. Зеленоватое свечение частиц померкло, их движение замедлилось.

Но радость была преждевременной.

Наниты не деактивировались полностью. Они продолжали пульсировать, хоть и слабо, их движение стало хаотичным, словно они боролись с воздействием вакуума.

— Не работает! — сквозь зубы процедил я. — Вакуум недостаточно сильный! Они адаптируются!

И в этот момент произошло нечто неожиданное. Над роем инсекторов, за пределами Купола, поднялась фигура, резко контрастировавшая с жужжащей толпой. Высокий, стройный юноша с холодными голубыми глазами и жестокой улыбкой. Он был одет в чёрный доспех, украшенный хитиновыми пластинами, и держал в руках скипетр, увенчанный пульсирующим кристаллом — каким-то очень мощным артефактом.

Я узнал парня сразу и потому мое удивление было большим.

— Александр, — голос юноши был как лёд. — Сколько лет, братец?

— Борис? Это ты? Но… как?

Впрочем, ответ пришел довольно скоро. Я увидел на голове парня гусеницу и все понял. Этот же самый червяк был и у Авдеева. Только вот я раздавил это насекомое, а оно вновь ожило!

«Сжечь, — злобно подумал я. — Нужно было сжечь эту зеленую гадость, которая впилась в череп братца и теперь управляет сейчас его телом».

Я подумал о том, что мог бы с легкостью прострелить ему голову, но был уверен, что на нем сейчас накинута защита — никакая пуля не возьмет. Да и рисковать не стоило. Если он вышел ко мне, то убивать не собирается. По крайней мере пока. Хочет что-то сказать. Ладно, послушаем.

— Много вопросов, мало времени, — Борис, презрительно усмехнулся. — Я предлагаю тебе выбор, братец. Выслушай его не сердцем, но холодным разумом. И ты поймешь, что я предлагаю тебе очень хороший выбор. Сдавайся. Я убью тебя, тут без вариантов. Быстро и безболезненно. Но я пощажу твоих друзей. Все они останутся в живых. Либо, — улыбка на лице Бориса стала еще шире, — я убью всех — и тебя, и твоих друзей, и даже тех, кто просто с тобой общался, не помогая. Они все умрут в жутких муках. И твоя смерть тоже будет не быстрой.

Он поднял скипетр. Кристалл на его верхушке вспыхнул, и в Куполе появилась трещина, тонкая, но быстро растущая.

— Делай выбор сейчас, — голос Бориса был спокоен, но в нем звучала сталь. — У тебя не осталось времени на размышления.

* * *

Пот заливал глаза, каждый вдох обжигал лёгкие. Сердце колотилось в груди, отбивая бешеный ритм. Вокруг царил хаос — крики инсекторов, звон крыльев, треск рушащегося Купола.

Я видел их, своих людей, измождённых, израненных, но всё ещё сражающихся с отчаянной храбростью. Они верили в меня, верили в нашу победу. Но разве можно победить, когда враг в десятки раз сильнее? Разве можно назвать победой то, что унесёт жизни всех, кто мне дорог?

Сдаться… Это слово жгло язык, как яд. Сдаться — значит обречь их на верную смерть, отдать на растерзание инсекторам. Но разве не это же ждёт их, если мы продолжим бессмысленный бой? Разве моя гордость, моё упрямство стоят их жизней?

Выбор… Он стоял перед мной, как пропасть, готовая поглотить меня целиком. Сдаться и умереть — или сражаться и обречь на смерть тех, кто доверил мне свои жизни. Какой выбор правильный? Какой выбор — меньшее зло? Ответа не было. Была только боль, тяжелая, леденящая душу, боль безысходности.

Нет, такой выбор я не согласен делать.

Я сам дам право выбора Борису! Причем выбирать ему придется совсем из другого!

— Гладко ты все рассказал, — сказал я, выходя вперед. — Красиво и интересно. Выбор, конечно, так себе, но спасибо за то, что он хотя бы есть. Только можешь засунут его себе куда подальше!

Глаза Бориса округлились от удивления. Не только у него.

— А теперь слушай меня. Настала пора предлагает мне для тебя свой выбор. И он будет таким.

Я сделал паузу, чтобы дать Борису прийти в себя после таких слов.

— Я знаю для чего ты сюда на самом деле пришел. Искариот. Это он тебе нужен.

Заветное имя заставило Бориса вздрогнуть, невольно выдавая то, что я попал в самую точку.

— Искариот сейчас заперт в одном из миров. Попасть туда могу только я. Убьешь меня — уничтожишь ключ и навсегда потеряешь своего хозяина.

Борис невольно сморщился.

— И выбор мой прост. Мы можем продолжить битву — поверь, у меня еще достаточно сил, чтобы отбиваться. Купол — это лишь часть того, что я могу. И еще не известно кто выйдет из этой битвы победителем.

Я вновь сделал паузу.

— А можем договориться. Ведь всегда можно договориться?

— О чем? — не сдержался Борис.

Ага, значит клюнул! А это уже хорошо.

— Я отдам тебе Искариот. А ты отпустишь нас.

Повисла пауза. Я видел, как мои спутники удивленно глядят на меня, особенно Славия. Правда в ее взгляде, помимо удивления, было еще и негодование. Отдать Искариота⁈ Того, кто уничтожил их мир⁈ Отдать⁈ Что, серьезно⁈

Я ничего не говорил и молился лишь о том, чтобы и остальные молчали — сейчас нужно подсечь рыбу.

Борис тоже молчал. Он мучился непростым выбором. Гусеница на его голове ерзала, пытаясь принять решение. Соблазн был и в самом деле большим. Искариот… Ведь именно из-за него они все здесь. А я предлагал им это.

— Хорошо, — наконец ответил Борис. — Такой выбор меня устроит. Я согласен.

Я понимал, что наши договоренности будут действовать ровно до того момента, когда я передам Искариота гусенице. Потом меня тут же убьют. Но я не собирался этого делать. Нужна приманка.