потоков энергии. Агнета, напряженная, словно натянутая струна, сканировала пространство, ее глаза, казалось, видели сквозь саму ткань мироздания. Айрон шел следом, его металлическое тело гудело, резонируя с энергиями междумирья.

Я шел последним, чувствуя, как меня пропитывает холод пустоты, как он пытается проникнуть под кожу, заморозить душу. Междумирье — это не место для живых, это граница между мирами, царство теней и призраков.

Внезапно пространство перед нами исказилось, и из мерцающей дымки возникли хронозвери — огромные, хищные создания, сотканные из времени и пространства. Их тела, состоящие из переливающихся хронопотоков, извивались, меняя форму, их глаза, пустые и бездонные, смотрели на нас с холодным любопытством. Мне уже доводилось с ними встречаться.

Хронозвери, известные своей свирепостью и непредсказуемостью, обычно нападали на всех, кто осмеливался вторгнуться в их владения. Но сейчас…

Хронозвери, медленно, словно раздумывая, проплыли мимо нас, их хронопотоки оставляли в воздухе светящиеся следы, которые быстро гасли. Мы, не сбавляя шага, шли вперед, не нарушая хрупкого равновесия междумирья.

Я чувствовал на себе взгляды хронозверей, холодные, изучающие, оценивающие. Мы были в их власти, но они, по какой-то причине, решили нас не трогать. Может быть, почувствовали нашу силу, может быть, увидели в нас что-то, что заставило их отступить.

Так, в окружении призрачных хронозверей, мы продолжали свой путь сквозь хаос междумирья, направляясь к цели, к нашему миру, который ждал нас.

Когда головокружение прошло, я увидел знакомые очертания башни. Мы были дома!

Я вышел из строения, стараясь не морщиться от боли. И уже предавался мечтам о том, как лягу в горячую ванну и отмокну в ней как следует, как вдруг к нам навстречу выскочила Дарья.

— Александр! — воскликнула она.

Вид у нее был возбужденный, испуганный.

— Ты где запропастился⁈

— По делам ходил, — растеряно ответил я.

— По делам⁈ Предупреждать же нужно! На три дня пропал!

— Как это на три? — настала пора удивляться мне. — Мы всего лишь…

— На три! — перебила меня Дарья.

— Видимо время в том мире, где мы были, течет иначе, — шепнула мне Славия, догадавшись первой о таких фокусах со временем.

— А что случилось? — спросил я сестру, понимая, что просто так она бы не стала устраивать тут сцен.

— Что случилось? — пробурчала Дарья. — Тут одним словом не перескажешь, что случилось. Хотя нет, скажешь. Но оно матерное.

— Ты можешь конкретней сказать?

— Клехи во главе с Босхом все как один отравились.

— Как это отравились⁈

— А как можно отравиться? Лежат, с животами маяться, зеленые все. Всю поляну загадили, ироды! Им кто-то огромную коробку зефира подкинул, вот они и нажрались его. А потом блевать начали. Ну а потом и вовсе пластом все полегли, стонут. Я спрашивала у обслуги — никто не давал им сладости. Это кто-то намеренно отравил их, посторонний!

Я выругался.

— Но это только малая часть бед, — продолжила Дарья. — Теодор, безумный твой ученый, отзвонился недавно. Бормотал что-то невнятное. Говорит, что его окружили какие-то вражеские силы и не выпускают из фермы. Он оборону держит, но на выручку выйти не может. Кажется, у него крыша совсем поехала.

— Чего⁈ — только и смог протянуть я.

— Я на всякий случай позвонила Кривощекину — испугалась, когда Теодор этот набормотал всякого. А Кривощекина нет. Он пропал.

— Как пропал⁈

— Ни его самого, ни его солдат. Прислуга по секрету сказала, что ему позапрошлой ночью что-то приснилось, никто толком не знает, что именно. Он как ужаленный сорвался с места, всех поднял и уехал. И пропал.

— Александр, что происходит? — спросила Славия.

— Хотел бы и я это знать, — ответил я, стиснув кулаки.

Кажется, отдохнуть едва ли получится в ближайшее время.

Но и это были еще не все новости. Я понял, что ничего хорошего ждать не придется, когда увидел, как к нам со всех ног бежит начальник охраны периметра поместья.

— Александр Константинович! — прокричал он еще издали. — Александр Константинович!

— Что случилось?

— Зафиксированы перемещения больших массивов человеческой массы на северном направлении.

— Чего? — не понял я. — Человеческим языком скажи!

Охранник отдышался и выдал приговор:

— На поместье идет наступление большого отряда войск! На нас хотят напасть!

Глава 17

Инсекторы!

Я не сомневался, что это был именно их план. Причем план гениальный, хоть и трудно это признавать. Убрать с дороги всех, кто может оказать помощь мне. И напасть. Причем в самый неожиданный момент.

Я с силой сжал кулаки, чувствуя, как гнев жжет грудь. Инсекторы… эти твари перехитрили меня. Отсечь моих союзников, заставить меня сражаться в одиночку — дьявольски умно!

— Проклятье! — выругался я, пиная ногой обломок камня. Он отлетел в сторону, с глухим стуком ударился о стену.

Айрон, молчаливый страж, стоял рядом, его металлическое тело излучало спокойствие. Вряд ли он вообще сейчас что-то чувствовал, и я завидовал ему в этом. Как же мне хотелось сейчас тоже быть таким же невозмутимым.

Инсекторы — раса разумных насекомых, безжалостные и коварные — уже не раз пытались напасть на меня. И каждый раз мы давали им отпор. Но на этот раз они придумали нечто новое, нечто, что застало меня врасплох.

— Сколько их? — спросил я у охранника.

— Около трехсот солдат, — ответил тот. — И это только первый отряд.

Триста солдат. Это много. Авангард из такого количества бойцов прорвет периметр охраны поместья за считанные секунды. Мы ничего сделать не сможем, даже если встанет грудью. Погибнем, заберем с собой на тот свет человек тридцать-пятьдесят, не более. Но основной поток сделает то, ради чего сюда пришел.

Никто не осмеливался что-то сказать, все смотрели на меня, как на спасителя, понимая, что только я смогу что-то предпринять.

— Нам нужна защита, — произнес я.

И эти простые слова словно расколдовали стоящих, все зашевелились.

— Какая именно? Как создадим? Выстроим бойцов? Или какие магические штучки? — сразу же посыпался град вопросов.

— Нет, — покачал я головой.

Создавать множество каких-то элементов обороны сейчас нет времени — враг будет уже совсем скоро. Нужно сделать что-то глобальное и одно.

— Мы создадим… купол!

— Что⁈

— Купол — наша единственная надежда, — сказал я, поднимая с земли веточку и рисуя схематично поместье и обводя его кругом. — И сила его — в герметичности. Он