на пороге комнаты почувствовал сильный запах благовоний. Пройдя на цыпочках внутрь, вор обнаружил на столике чашу с какой-то водой. Сунул в неё пальцы, понюхал и понял, что причиной ароматов в комнате является именно она. Вспомнил, что слышал о том, что приятный запах способствует здоровью и долголетию. Потому меняла и пользовался благовониями.

Под тонкой подушкой храпящего разглядел мешок с монетами, частично он высовывался наружу. А так как голова Майшака находилась в стороне, то Явхак своими ловкими пальцами развязал мешок и убедился, что он почти полон золотыми и серебряными монетами. Вор мог бы забрать их все, и очень легко. Пусть даже нести мешок было бы очень трудно, ведь он весил немало. Он бы справился. Испытал от ощущения подобной возможности острое наслаждение…

Немного посидел на корточках у изголовья постели храпящего хозяина, а затем выбрал три полновесных золотых дирама и уложил в свой поясной кошель. Затем вернул мешку его прежнее положение, завязав тем же узлом, на которое он был до того завязан. После этого вернул золотую саблю и всё уворованное на те места, где они доселе находились. Ничего брать ему не хотелось, всё это ему было не нужно. А когда понадобится, то он придёт и легко возьмёт.

«Пусть пока хозяин посторожит все эти вещи и деньги, — ухмыльнулся вор. — Пока они мне не понадобятся».

Возвращался к себе Явхак весьма довольный собой, посмеиваясь, порой весьма громко.

Неожиданно в стороне послышалось покашливание и из тёмного переулка вышли четверо человек, преградив вору путь. Все они были вооружены.

«Ночная стража!» — догадался Явхак. Остановился в полной растерянности. Какая беспечность с его стороны!..

Среди прочих он узнал Хойсана, главу стражников квартала, с которым был хорошо знаком и иногда даже дружески общался. Сердце вора тронула холодком, мелькнула мысль: «Надо же так глупо попасться⁈.»

Но Хойсан не ринулся сразу же хватать вора, неожиданно сказав приглушенным голосом:

— Извините, уважаемый Явхак, наверное, напугали вас, испортили ваше хорошее настроение, с которым вы возвращались… кхе-кхе, оттуда, где были.

«Я возвращался из чужого дома! — пронеслось в голове вора. — Но он говорит о чём-то другом…» В следующее мгновение догадался: глава стражи уверен, что Явхак побывал на свидании с красоткой. А за это хватать известного и порядочного человека никак нельзя.

Скрывая свои радостные чувства, вор приложил палец к губам:

— Тише, многоуважаемый Хойсан! Вы не только очень храбрый, но и догадливый человек. А порой даже у стен бывают уши. Такого говорить нельзя!

— Вы правы, уважаемый Явхак, об этом настоящие мужчины не говорят.

Один из стражников осмелился вставить слово:

— Да, настоящие мужчины о таком не говорят. А нам остаётся только позавидовать. Молча.

Довольный таким оборотом дел, что он не только не попался, а наоборот, выглядит достойным зависти, вор полез в кошель за деньгами, но вспомнил, что там лишь три золотых дирама. Даже один из них — слишком большие деньги, чтобы такие носить по ночам. А вдруг меняла всё же заметит пропажу своих дирамов и о том объявит?..

Замешкался, не зная, как же ему выкрутиться из положения. Но опять выручил Хойсан, с хохотком заметив:

— Наверное, в кошеле и мелкой монетки не осталось. Красотки любят подарки и деньги.

— Вы опять угадали, многоуважаемый Хойсан. Всё именно так. Но я утром пришлю вам с посыльным серебряный дирам, чтобы после дежурства вы выпили в харчевне крепкого… горячего чая и с хорошей закуской. Как настоящие мужчины. Молча.

— Вот именно, вот именно крепкого горячего чая! — почти вскричал глава стражи, весьма довольный обещанному щедрому подарку. — И как настоящие мужчины мы все будем пить молча!

После этого они разошлись, обменявшись многими любезными выражениями, состязаясь во взаимной вежливости.

Дальше Явхак шёл, уже почти хохоча и над этой ситуацией, но немного был недоволен, что допустил беспечность, что для вора было недопустимо. Радовался благополучному исходу.

Ночная встреча со стражниками навела вора на мысль завести подружку, тогда он сможет тратить на неё свои немалые средства, которые сейчас лежат в тайнике без всякой пользы для него.

Уже на следующий день отправился на базар и там провёл довольно много времени, заглядываясь на женщин, выискивая подходящую. Большинство выглядели недоступно, хмурились и отворачивались. Пресекая все попытки заговорить с ними. Пару раз ему подмигнули, но каждый раз молодая красавица имела сопровождение — мужчину или почтенных лет старушку. При них он заигрывать не решался.

Явхак уже собирался уйти, как заметил благосклонный взгляд круглолицей женщины, выглядевшей очень молодо. Но то впечатление создала обильная косметика. Она уже уходила с базара с покупками, уложенными в небольшую корзину, а вор пошёл за ней. У дома с синими воротами женщина остановилась, повернулась в его сторону и принялась громко распекать за нахальство, с которым он решился преследовать добропорядочную вдову, как она себя поименовала. Выкрикнула:

— Не надейся, тебе не перебраться через высокую ограду моего дома! Там всегда гуляет большая собака. — А затем совсем тихо добавила, стрельнув глазами по сторонам, дабы убедиться, что не будет услышана: — На соседней улице у забора дерево, по нему можно залезть. После того, как стемнеет. А собака будет привязана. Крепко привязана.

Пришлось Явхаку сделать вид, что он удручён отповедью, повернулся и ушёл, поняв, что ему назначили свидание.

Так и оказалось. Тополь помог перебраться через ограду, в стороне принялся лаять пёс, к вору он не подбежал, ибо был крепко привязан. Явхака встретила хозяйка и провела в дом…

И опять его ожидания не оправдались. Лайна, как звали его любовницу, не только не ждала подарков от вора, а сама одаривала его, уверенная, что он может её бросить ради более молодой красавицы. Лайна была, как минимум, на десяток лет старше Явхака и терзалась ревнивыми сомнениями, не уверенная, что удержит его около себя только одними прелестями.

Порой, оставаясь в одиночестве, вор вёл себя, как сумасшедший. Сам себе казался таковым, смеясь над тем, что он вынужден быть добродетельным, красть не имело смысла, и так лежали в тайнике немалые деньги, которые не на что было тратить.

Он подумывал, что, возможно, ему стоило продать цирюльню с домом, вернуть долги Бажангу с Инхаром и перебраться в другой город, выдав себя за богатого купца. Тут же вскочил, замахав руками, крича:

— Нет, нет, нет! Тогда же нужно будет становиться купцом, заняться торговыми делами! Например, купить лавку! Тамошние люди будут