Шрифт:
Закладка:
— Чёрт, не думал, что это будет настолько сложно, — вздохнул отец. — Особенно когда ты так смотришь на меня.
— А как мне ещё на тебя смотреть? — проворчал я, вновь продолжая жевать. — Я годами искал ответ на вопрос, почему ты нас бросил.
Отец потёр лицо, собираясь с мыслями.
— Ох, твою ж налево, сейчас все мои причины кажутся жалкими отмазками. Ладно, начну издалека.
Вокруг сновали бездоспешники и рыцари, собираясь завтракать. Но, как будто почувствовав некий важный момент, никто не осмеливался подойти к нам с отцом ближе, чем на несколько метров. Хотя, быть может, их останавливали и два Живых доспеха, застывших за моей спиной.
Я в нетерпении слегка ударил носком по сапогу отца.
— Хорош тянуть. Хуже, чем есть, уже не будет.
— Скажи это моим воспоминаниям, — хмыкнул он. — Ну что ж… Перво-наперво, всё началось с пропаганды короля. Ты был слишком мал и, наверное, не помнишь, но в те месяцы по Грантону нельзя было и шагу ступить, чтобы не услышать, как глашатаи рассказывают об опасности Одержимых. С каждым месяцем они нагоняли всё больше жути. Пока не заявили о нападении на восточные города.
— Поэтому ты решил пойти на войну?
Отец мрачно кивнул.
— С одной стороны, мне повезло жить в одном из немногих свободных городов в стране. Никакой феодал не мог здесь собрать ополчение и заставить идти на войну. С другой стороны, я вбил себе в голову, что мир на грани уничтожения. Что если не остановить Одержимых, нам всем конец. Что могу потерять вас.
Он сидел уже с немного сгорбленными плечами. Будто бы каждое сказанное слово давило на него всё сильнее.
— Какая злая ирония… — продолжил он, как можно незаметнее протирая пальцем под глазами. — В итоге я потерял вас именно из-за решения отправиться на войну.
Он задрал голову, глядя в серое небо. Его глаза слегка подрагивали. Я же тактично смотрел в землю, продолжая жевать мясо. Отца решил больше не торопить — раз начал свой рассказ, значит, уже не остановится.
Даже не думал, что он так переживает. Мне всегда казалось, что он либо умер, либо обрёл более лучшую жизнь, чем была у нас в Грантоне. Увидев его на посту капитана стражи лорда Рашмоса, я даже окончательно уверился во втором варианте. Но то, как отец сейчас сдерживал слёзы, говорило об обратном.
— Поначалу мне казалось, что я сделал правильный выбор, — его голос стал хриплым. — Встретившись с Одержимыми лицом к лицу, я окончательно убедился, что нельзя дать им добраться до остальной части Эстовии. Что уж говорить, они даже некоторых рыцарей в Живых доспехах убили у меня на глазах.
Продолжая слушать, я достал флягу с водой, жалея, что это не фляга лорда Галаццо. От чего-нибудь алкогольного и согревающего я бы сейчас не отказался. Холодная вода разлилась по внутренностям.
— Спустя год этого ужаса у меня был шанс уйти. Вернуться домой. Но, как я и говорил, мне предложили войти в элитный отряд рыцарей. Возглавить их бездоспешников. Настолько хорошо я научился убивать, — вздохнул он устало, будто бы убивал их только что. — Но вместе с тем я верил, что убив как можно больше Одержимых, я спасу ещё больше жизней. Как гражданских, так и солдат, которые смогут вернуться к своим семьям. Поэтому я остался.
Отец как будто постарел на десяток лет, пока рассказывал это. Я до этого и не замечал у него на лице такого количества морщин и мелких шрамов. Он сгорбился ещё сильнее, опираясь локтями на колени.
— Мы охотились за самыми могучими и опасными Одержимыми. Состав нашего отряда постоянно менялся. Но неизменной оставалась троица друзей — я и, неожиданно, Гаррик с Баросом. До сих пор ума не приложу, что такого эти лорды во мне разглядели, — он усмехнулся. — Не смотри на меня так. Да, я дружил с Безумным Баросом. В те годы он был чертовски приятным парнем и вызывал только уважение.
Я вспомнил, что натворил этот «чертовски приятный парень» только за последние пару недель. Из-за этого сложно было поверить в слова отца. Куда сложнее было сдержать подступающую злость. Металл фляги даже слегка прогнулся под моими пальцами.
— Да уж, не умеешь ты друзей выбирать, — сказал я ледяным голосом.
— И не говори, — грустно вздохнул отец. — В конце концов, Барос оказался именно тем, из-за кого я не вернулся в Грантон.
— Чего? — прорычал я.
Фляга в моей руке согнулась. Холодная вода выплеснулась прямо на кожу. Но мне было плевать — я сверлил отца глазами, скрежеща зубами.
— Хочешь сказать, этот монстр ещё и виноват в развале нашей семьи?
Несмотря на свежий горный воздух, мне вдруг стало тяжело дышать.
— Он обманул меня, — ответил отец, понурив голову. — Когда до фронта дошли вести о нападении Одержимых на юг, я порывался бросить всё и вернуться в Грантон. Барос убедил меня, что возвращаться больше некуда. Это случилось после нашей битвы за руины Ушедших. Как раз, когда Барос стал сходить с ума.
Как он мог ему поверить? Я хорошо помнил то нападение. Тогда мне впервые довелось издалека увидеть Живые доспехи.
— Одержимые смогли прорвать только Восточные ворота Грантона, — сказал я невозмутимо, хоть и продолжал злиться. Почему-то мне хотелось, чтобы отцу было так же больно, как и мне. — Углубились лишь на несколько кварталов. Именно тогда мама потеряла руку.
Отец сжал голову руками, запустив пальцы в чёрные волосы. Он избегал смотреть на меня.
— Они, конечно, разрушили несколько десятков домов, в том числе и наш, — продолжал я, словно говорил о чём-то незначительном. — Но подоспевшие рыцари перебили их всех. Нам с Линой повезло — мы играли с детворой в центре города. Но с тех пор наше беззаботное детство закончилось. Мама на остаток денег после лечения руки выкупила для нас жалкую лачугу. Почти никто не давал ей никакой работы. Поэтому мне пришлось начать воровать. Чтобы у нас был хоть какой-то шанс выжить.
На отца жалко было смотреть. Он весь осунулся, из-за чего синий китель висел на нём мешком. Спрятал лицо в ладонях, сотрясаясь от рыданий.
— Мне так жаль, — сказал он приглушённо.
