кровать рядом с ней.

— Тебе нужно что-нибудь ещё?

Вещи, которые я ей одолжила, были слишком огромными. Она похудела почти на четырнадцать килограммов с нашей прошлой встречи.

Она покачала головой.

— Ты знала, что в этом бассейне солёная вода? Ах, и кровать такая мягкая! Это было очень благородно со стороны Смерти принести её сюда.

Перед тем как река у замка замёрзла, Цирцея общалась с помощью неё. Мне нравилось приходить к берегу и болтать с Жрицей. Теперь же она сидела прямо передо мной.

— Не думала, что ты придёшь.

Выход на сушу всегда предвещал ей скорую гибель.

— Я уже говорила тебе, что выход из глубин может быть моей единственной надеждой. У меня не было выбора. Чтобы добраться до храма, я становлюсь одним целым с океаном, но больше в нём нет жизни, а значит, я не могу там жить.

Связь со стихией оборвалась в обе стороны — у магии Цирцеи, как и у моей, были побочные эффекты. Я чувствую всю боль растений, которые создаю, а Цирцея, когда управляет водой, испытывает то же, что и каждая капля под её контролем.

Она продолжала:

— Тайны залегли на дно. Течения доносят шепотки, но мне их язык незнаком.

Я не совсем понимала, о чём она говорит, поэтому просто слушала.

— Я оставила свой храм и трезубец. — Она понизила голос до шёпота. — В этой жизни я больше их не увижу, не смогу туда вернуться.

Она вскинула на меня взгляд, словно сама поражалась своей откровенности.

Я была почти уверена, что там, в бездне, у Цирцеи вместо ног были Пентакли. Теперь же у неё осталось лишь несколько чешуек на руках. Ти от них в восторге.

— Почему же ты тогда не вышла к нам сразу после того, как мы победили Пола? Я же вижу, как долго ты мучилась.

Мне хотелось откормить её и окружить заботой. Обнимать и не отпускать.

— Я была слишком слаба. — Она смотрела на бассейн, в её светящихся лазурных глазах плескалось чувство вины. — Я не хотела затопить всё побережье. Я ведь могла убить вас вместо того, чтобы спасти.

— Но ты не убила нас. Мы здесь благодаря тебе.

Она посмотрела мне в глаза.

— В Джубили жили и хорошие люди. Да, поселенцы творили ужасные вещи, но это было одно из лучших мест, что я видела за время моих скитаний по водным просторам.

В хрониках Каланте говорилось, что угрызения совести испытывают только по-настоящему добрые люди. Моё сердце обливалось кровью за Цирцею.

Стараясь звучать бодрее, она сменила тему:

— Ты помнишь прошлые разы, когда я выходила на сушу?

— Нет, я мало что помню из прошлых игр. Жду новых видений.

Мэтью говорил, что вернёт мне память о двух играх через сны. Но мои кошмары оставляли мало места для воспоминаний.

— Может, ты просто не хочешь вспоминать. Прошлое может быть болезненным.

Охотно верю.

Жуткий волчий вой раздался снаружи. Ларк отказалась лично поприветствовать нашу гостью, сказав: «Когда Посейдонша заняла реку, она слопала моего тигра и насмехалась над талантами Финна как мага. С чего вдруг я должна тратить на неё своё время?»

Цирцея всматривалась в ночь.

— Живя с Фауной, ты играешь с огнём.

— Играем с огнём мы с Императором.

— Возможно, Джек выманит его. Разве не в этом заключается ваш план?

Он с ребятами отправились к убежищу Мечей. Разговор с Цирцеей помог мне отвлечься.

— Они надеются на это. Но я начинаю верить в то, что Император придёт сюда.

У Рихтера ко мне нездоровый интерес.

Если наши с ним силы равны, или его с Цирцеей, я смогу защитить наш дом.

Если.

Цирцея сказала:

— Я была удивлена тому, что ты отпустила Джека после смерти Повешенного.

— В тот момент это казалось логичным. Я всё ещё люблю его… и Арика.

Я покрутила кольцо на пальце. Цирцея вздохнула.

— В прошлых играх ты никого не любила. Но в этой жизни твоя любовь безмерна.

И не поспоришь.

— Давай продолжим разговор завтра. — Веки Цирцеи потяжелели. Мне показалось, она едва сдерживает зевоту. — Я хочу встать пораньше, чтобы увидеть своего крестника, так что рассчитывай время. К слову о времени, разве тебе не пора его кормить?

Я начала сцеживать молоко и использовать бутылочки наряду с грудным вскармливанием, просто на случай, если со мной что-нибудь случится.

— Почему ты так заботишься о нём? Он не вернул солнце, не начал новую эру…

— Пускай ты мне не нравишься, но я хорошо отношусь к Смерти, а Ти — его сын. К тому же я понимаю, что это первый ребёнок у двух Арканов за все эти века. Это делает текущую игру уникальной.

— Как и апокалипсис.

— Согласна.

И тут меня озарило.

— Ты обижена на богов за то, что они тебя прокляли. — Прям как Арик. — Они не желали появления этого ребёнка на свет, а ты хотела им насолить.

Она наклонила голову.

— Я давняя почитательница всего, что связано с Арканами. Недаром я Верховная Жрица. Я могла простить богам то, что они прокляли нас, но не то, что они сделали с миром.

— Шаткий фундамент. Сол признался Джеку, что чувствует, как солнце всходит и заходит каждый день, но тёмная магия скрывает его от нас.

Цирцея кивнула.

— То же самое с моими течениями, бесплодными животными Ларк и твоей безжизненной почвой. Я тоже чувствую эту магию.

По какой-то причине мне стало не по себе от всех этих разговоров о магии и проклятьях… Это наводило на мысль, что мы на верном пути.

— И как же снять проклятье со всего мира? Поднять бунт? Когда мы были во внешнем мире, Кентарх сказал мне, что мы должны бороться не друг с другом, а с богами, взять ситуацию в свои руки.

Цирцея слабо хмыкнула.

— И ты, конечно же, поверила, что можешь победить богов. Я часто шутила о том, насколько высокого ты о себе мнения. — Посерьёзнев, она добавила: — Но то, что твои способности огромны, это факт. Границы твоих возможностей, как и у Дурака, непостижимы.

Она уже мне как-то говорила, что мать-земля контролирует рождение и возрождение.

— Непостижимая… Именно так я бы описала красную ведьму.

— Похоже, что внутри каждой из нас живёт ведьма.

Вот только Цирцея реально является заклинательницей.

Я решила отложить разговор об игре и проклятьях до тех пор, пока ей не станет лучше.

— Я всегда считала, что с ведьмами обошлись несправедливо. Они просто хотели, чтобы их оставили в покое и дали спокойно заниматься своим делом.

Цирцея выглядела довольной, её уголки губ приподнялись.

— Делай,