— Хобгоблин — это легенда быть! Если самка гоблин трахайся с сильный мужик, любой народ и вид мужик, рождайся хобгоблин! Если самка не подохнуть! Самки часто дохнуть, когда рожай хобгоблин! Но хобгоблин всегда при этом рождайся! Высокий, сильный воин стать! Легенда гласить, когда много хобгоблин, гоблин править мир! — и опять этот благоговейный взгляд на младенцев.

— Да уж, теперь придется деток хорошо учить! — себе под нос пробормотал Дымок, — Чтобы людьми стали!

— Нада учить! Дубина из камень резай! Учи голова стукай! Для сильный воина очень нада! — опять забормотал старый шаман, мешая русские слова с гоблинскими взрыками.

— Нет уж, сам буду учить! — возразил Дима.

— Неа, тебе времени нет! Ты трахай молодой самки! Многа хобгоблинов делай! Армия делай! Потом копай! Ищи живой, потом воевай! Раб делай! Гоблин хорошо, Великий Шаман Большой Дым оченна хорошо! — причитал Кир.

И Дима задумался. Нет, прямо сейчас бежать и «хобгоблин делай» он не хотел, сначала надо было посмотреть, что из детей получится, и как быстро они будут расти. Но иметь десяток сильных бойцов, даже если они хотя бы в два раза стандартного гоблина, это было бы неплохо. Для начала. А вообще это просто какой-то сюр, думал Дымок, насколько ультимативная раса эти гоблины, особенно в руках грамотного правителя. А еще очень выносливого правителя, так как любвеобильность гоблинш Дмитрий проверил на себе. Он с содроганием подумал, какого это быть Папой Карло, настругавшим пару хотя бы пару тысяч бойцов. Жуть!

И хотя мужчина изо всех сил отгонял от себя мысль «Всех самок трахай», перед его мысленным взором уже стояли десятки закованных в блестящую стальную броню высоких здоровяков. И это гвардейское войско ровным строем идет в туманную даль воевать его, Дымка врагов. Которые обязательно должны появиться. Иначе как оправдать существование могучей гвардии в блестящих доспехах. Но внезапно, весь строй воинов развернулся кругом, ударил себя кулаком в грудь и проорал:

«Здравия желаем господин… ПАПА!!!»

От такого все мысли моментально вылетели из головы, и он внезапно осознал, что он действительно стал отцом. Впервые в жизни. А для русского мужчины, если он, конечно, считает себя настоящим русским мужчиной, да мужчиной вообще, дети — имеют святое сакральное значение. А это значит, что просто так настругать себе гвардию не получится. Совесть не позволит, хотя… тут как карта ляжет. Если врагов будет много, то жизнь так может раскорячить, работать на производстве войск будешь не покладая, в общем не покладая! Поэтому зарекаться и отказываться от новых наложниц Дмитрий пока не стал. Однако он все же с робкой надеждой спросил старого шамана:

— А от хобгоблинов кто рождается?

— От хобгоблинов рождайся только гоблины! Сильная гоблины! Но только гоблины! От самка любой народ и любой вид рождайся только гоблин! — с сожалением вздохнул Кирилл.

А Дима понял, что природа все же создала механизм саморегуляции численности слишком сильных воинов. Как говориться, бодливой корове бог рогов не дает! А шанс того, что сильный самец другого вида позарится на худосочных мелких женщин мелкого народца, обычно близка к нулю, если, конечно, не припрет, например, как Дмитрия. Или какой-нибудь извращенец возьмется за производства такой необычной армии. Хотя есть способы по проще, например, набрать рекрутов из сильных крестьян. Их и растить не надо, только немного потренировать. С этими рассуждениями Дымок взял сопящие свертки на руки, чувствуя, как в груди разливается доселе незнакомое чувство, к этим двум комочкам плоти. Он посмотрел на них и произнес:

— Нарекаю вас Илья и Добрыня! Носите эти имена с гордостью! — и посмотрел на благоговейно внимающих ему гоблинов.

Внимание! Вы поспособствовали появлению нового вида разумных! Рождение легендарных воинов народа гоблинов требует поощрения. В качестве награды вам дается достижение «Сержант-Зверь», который позволяет передавать воинам, что принесли вам личную присягу, профессию «Легионер», а затем и развивать ее!

Система не могла не потроллить нашего папашу, а заодно, и поколебать его решение не сношать всех гоблинок подряд, создавая свой стальной гвардейский легион! И опять перед глазами Дмитрия пошли флешбеки, во время которых он видел себя во главе закованных в сталь воинов, и под пятой этого воинства разрушались города и страны, потом создавались новые, процветающие под мудрым правлением Великого Шамана Большой Дым! Тьфу, тьфу! С трудом привел голову в порядок Дымок, чуть не крикнул во все горло: «И буду я мудрым и справедливым, как Лаврентий Павлович, или даже как Иосиф Виссарионович, и станет вам всем покой и счастье, в движении к светлому будущему!». Осмотревшись, Дима увидел, что шаман что-то бормочет, при этом указывая на него ладонями.

Поняв, что это шаман виноват в частичном помутнении сознания и появлении несвойственных для самого Дымка мыслей, он внезапно разозлился, а потом подошел к старому колдуну и врезал ему по черепу хорошую оплеуху. Кулаком бить поостерегся, как бы не убить ненароком:

— Ты чего же это, сучий выкормыш удумал? В голову ко мне лезть! Так я сам тебе сейчас туда залезу, мозги вышибу и нассу в пустую бестолковку! Все равно ее ни для чего больше использовать нельзя! — кипел праведным гневом мужчина.

— Прости, великая каспадина! — причитал, ползая на коленках и с грацией ящерицы уворачиваясь от могучих пендалей по тощей, костлявой заднице, старый шаман, — Духи попутали! Хотела сильный дух разума дать! Чтоп советы мудрый каспадина давай!

— Я тебе дам советы! Я тебе, так советы надаю! А потом лечить не буду…!

Подобные «брачные» игры могли продолжаться еще долго, и прекратились только тогда, когда Дмитрию надоело. Все же он был очень отходчивым, и не мог злиться долго. Он махнул рукой, отпуская Кирилла, а тот, как будто владел телепортацией, просто испарился! Только присев на краешек кушетки, мужчина обратил внимание на смотрящих на него гоблинок, которые выпучили глаза и пооткрывали рты. Однако страха в их мыслях не было, больше было похоже, что они наблюдают за неким представлением. Все же событий и новшеств в гоблинском поселении почти не случалось, поэтому потасовка Великого Вождя с Верховным Шаманом племени — это будет событие на многие и многие времена, постепенно обрастающее подробностями, и превращающее обычную вспышку гнева в эпическое сражение. Махнув рукой на последствия, Дымок обратил внимание на сообщение системы, и только тогда сам