Шрифт:
Закладка:
Единственная причина, по которой я был выбран для интервью, — моё посредничество между флед и остальными обитателями госпиталя. Ну, это должно обле́гчить мне задачу: не нужно вспоминать факты и цифры, готовиться к интервью. Когда меня вызвали под эти ужасные лампы, то поначалу всё шло довольно гладко. Только я начал расслабляться и получать удовольствие от процесса, как Присси неожиданно спросила о «жизни среди звёзд», будто я был экспертом по внеземному разуму. Всё, что я мог — это передать слова прота и флед: мириады форм жизни пронизывают Галактику и предположительно все Галактики во Вселенной, но среди них редко встречаются люди.
«Почему так, доктор?»
«Если цитировать прота и флед, то люди чаще всего уничтожают сами себя в процессе развития собственной цивилизации».
«Вы что-то имеете против человечества, доктор?»
«Нет, конечно нет. На самом деле я тоже человек».
Не дождавшись и намёка на улыбку, я продолжил: «Они просто делились своими наблюдениями и предлагали нам лучше заботиться о своей планете».
«Вы утверждаете, что мы должны перестать выпускать машины и грузовики до тех пор, пока не будут решены все социальные и политические проблемы?»
Мне не понравилось, куда она клонит. И всё же я старался сохранять спокойствие.
«Не совсем. Но прот скорее всего согласился бы с этим утверждением».
«А флед?»
«Вы скоро будете брать у неё интервью. Почему бы вам не спросить у неё лично?».
Пытаясь смягчить ситуацию, я добавил: «Я уже много лет не делаю машины и грузовики!»
Довольный собой, я подумал, что пока неплохо справляюсь. Но Присси внезапно пошла другим путём.
«От анонимного источника мы слышали, что наша специальная гостья забеременела. Как это случилось, доктор?»
Слегка расстроенный ходом беседы, я всё же попытался обойти острые углы.
«Думаю, самым обычным способом».
«И кто отец? Другое шимпанзе?»
«Не знаю. И подозреваю, что флед тоже не знает. И она не шимпанзе!»
«Хотите сказать, она спит с кем попало?»
«Я этого не говорил».
«Доктор Брюэр, у нас есть все основания полагать, что отец ребёнка — человек. Может даже один из пациентов. Как вы можете это прокомментировать?»
Обычно я отказываюсь отвечать на подобные наводящие вопросы, но её позиция всезнайки вынуждала меня защитить обвиняемую.
«Кем бы он ни был» — возразил я — «он, должно быть, настоящий мужчина».
Я сразу же пожалел о сказанном.
«Многие наши зрители будут огорчены тем, что скоро на свет родится получеловек-полуобезьяна. Каково ваше взвешенное мнение, доктор?»
Как можно спокойнее я напомнил ей, что флед не обезьяна, а орф.
«Именно в этом она и пытается нас убедить, не правда ли? Откуда нам знать, что она появилась из Космоса? Некоторые думают, что она всего лишь говорящая шимпанзе. Может она сбежала из цирка».
«Они имеют право так думать».
«Вас не беспокоит, что люди начали заводить детей от обезьян, доктор?»
«Я этого не говорил!»
«А как насчёт людей и горилл? Как, по-вашему, звучит привлекательно?»
Последняя попытка сохранять спокойствие.
«Большинство горилл не кажутся мне привлекательными».
«На очереди связи людей со свиньями? Со скунсами? С…»
Сначала мне показалось, что она шутит. А затем я заметил, что она тяжело дышит и у неё, скорее всего, медленно едет крыша.
«Не в ближайшее время» — ответил я очень ровно, надеясь её успокоить и тем самым предотвратить инсульт.
В этот момент кто-то из пациентов в холле громко рассмеялся. Не знаю, чем был вызван смех, но он прервал ход её мыслей. Когда наступила тишина, Присси спокойно улыбалась и искорка безумия в её взгляде исчезла. Она подскочила и пожала мою руку.
«У нас получились хорошие голосовые вставки для кадров с флед» — заверила меня ведущая — «Большое спасибо, доктор».
Я не был уверен, стоит ли ей предлагать психологическую помощь или нет. Или это профессиональная черта телеведущих: находится на грани здравомыслия.
* * *
Надеясь на время укрыться от камер, я отправился обедать во второе отделение. К сожалению, я забыл, что студия получила разрешение снимать и в столовой. Вероятно, они хотели запечатлеть любое отклонение в поведении больных или драку за еду. Надеюсь, никому не придёт в голову брать интервью у пациентов, пока они играются с едой в тарелках.
Обычно Филлис обедает в крыле Виллерсов, но в этот раз она парила среди столов во втором отделении, забирая еду из тарелок тех, кому вообще не было дела, поели они или нет. Она ни разу не присела, поскольку боялась, что кто-нибудь не увидит её и сядет сверху (у невидимости есть свои недостатки). Камера засняла, как Филлис пыталась стащить что-то из тарелки Рокки. Он сильно разозлился, хотя объектом его злости была не «невидимка», — он реально мог её не замечать — а отсутствующий старший брат, который поступал так же, когда они были детьми. К счастью, быстро подоспел санитар, и порядок был восстановлен.
Я сел напротив Кассандры, которая пока оставалась сфокусированной на текущем моменте. Вероятно, в присутствии камер в ней проснулось естественное желание произвести хорошее впечатление. Мне пришло в голову, что можно выработать терапевтический подход к пациентам вроде Кейси: если занимать их чем-то интересным как можно дольше, то, возможно, они не захотят так много размышлять о будущем. Когда-то такое откровение могло меня очаровать, и я бы с удовольствием взялся за его реализацию. Но сейчас, в самом конце карьеры, всё, что было мне под силу — это рассказать идею своим коллегам и надеяться, что они сочтут её стоящей.
Поскольку Кассандра вела себя тихо, никто из операторов не записывал наш разговор на видео. Не желая упустить возможность, я спросил её: «Есть ли у тебя новая информация о флед и пациентах, которую я не знаю?»
«Этот разговор займёт больше времени, чем мы имеем сейчас» — ответила она со всей серьёзностью. Мне показалось, что Барни слегка улыбнулся, но если и так, то определённо не рассмеялся.
«Ты знаешь, когда улетает флед?»
«Да, знаю».
«Когда?»
«Двадцать второго июня».
Я уже просчитал приблизительную дату. Кейси её подтвердила.
«А ты знаешь, кого она возьмёт с собой?»
«Да».
«Кого?»
«Сто тысяч человек».
«А если точнее?»
«Многие обитатели госпиталя будут среди них».
Я
