Тикс с грустью посмотрела на меня.

«Он был домашним животным. Один богатенький ублюдок в Монтане привёз его из Конго, когда Фил был маленьким. Этот урод держал на ранчо нескольких гепардов. Они никогда не видели снега. Устав от выходок Филберта, он выставил его на продажу. А потом попытался отдать бесплатно. Никто не хотел брать взрослого шимпанзе, которого не научили человеческим манерам. Они сильны́ и могут представлять опасность. Но и слишком боязливы, чтобы вернуться назад к остаткам леса, где обитали ранее: обезьяны просто не смогут там выжить после нескольких лет, проведённых в неволе».

Я спросил, что сказала Филберту флед, что он так резко успокоился.

«Думаю, он спросил, сможет ли она забрать его с собой в её лес на небесах. Она ответила, что уже внесла его в список. Когда приеду домой, тоже зайду к ней на сайт и подам заявку. Может и для меня найдётся место!» — Эллен засмеялась — «Может Фил замолвит за меня словечко!»

И тут мне пришло в голову, что флед прилетела на Землю, чтобы забрать с собой обезьян, пока не было слишком поздно. Но затем вспомнил, что она говорила о ста тысячах человек, которые отправятся в путешествие. Когда я наконец осмотрелся, чтобы отыскать флед и Филберта, то не нашёл их. Они убежали, пока мы разговаривали с Тикс? В итоге мы нашли их спящими под столом. Бог знает, чем они там занимались.

Когда они проснулись, я попросил флед ненадолго выйти.

«Ненадолго…» — повторила она сонным голосом.

Я проводил Тикс и Фила вниз по лестнице к выходу и затем к центральным воротам госпиталя. Фил помахал лапой пациентам. Те грустно помахали в ответ.

Я от души поблагодарил Эллен и заверил, что бухгалтерия МПИ возместит ей все расходы на путешествие. После прощальных объятий Филберт смачно поцеловал меня в губы и — могу поклясться — подмигнул мне, когда уходил с доктором к фургону.

* * *

Хотя это выглядело довольно обескураживающе, я последовал своей привычке и прошёлся по лужайке, где встретил Барни в окружении нескольких пациентов. Они безуспешно пытались его рассмешить, строя дурацкие рожи. Дэррил вытащил подол рубашки из своей ширинки, но даже это не помогло. Со стороны заднего крыльца слышалось, как Рокки обзывался на Рика, и я поспешил их успокоить.

Как часто бывает у психически больных, истинным они считают то, во что верят, и ничто не способно убедить их в обратном. То же можно сказать и про Дэррила, который убеждён, что Мег Райан в конце концов опомнится и с тех пор они будут счастливы вместе, как в фильмах. Так же и с «доктором» Клэр Смит, которая всегда готова рассказать о своём опыте в лечении больных в МПИ, который для неё так же реален и осязаем, как кирпичная стена для нормального человека.

И всё же как сильно они отличаются от меня и от вас? Мы все верим, что определённые вещи верны или ошибочны, несмотря на множество доказательств обратного: что некоторые люди нас любят или не любят, находят более или менее привлекательными, чем мы сами; что наши религиозные верования единственно верны. Возможно, это часть человеческого бытия. Поскольку мы никогда не узнаем абсолютной истины о чём-либо (квантовая механика подчёркивает эту неопределённость[122]), мы все нуждаемся в заполнении пробелов с целью взаимодействия с другими людьми, чтобы проживать свои дни в минимальных сомнениях по тем или иным вопросам. Единственное, что отличает пациентов психиатрической клиники от нормальных людей — это глубина самообмана, которая мешает их функционированию в «нормальном» мире.

Взять, например, Рика, который не только крепко держится за свою откровенную ложь, но и пытается навязать её всем и каждому. Он очень старается убедить в ней окружающих, потому что без личных убеждений его мир рухнет и он вообще не сможет взаимодействовать с окружением.

Но как он вообще дошёл до такого состояния? Было бы упрощением сказать, что его детство было адом на Земле, но это выражение очень близко к истине. Рик был одним из тех несчастных, кого родная мать почти с самого рождения держала в сыром тёмном подвале (его отец исчез до рождения сына) и почти ничем не кормила. Чтобы его легче было держать взаперти, она предупредила его о злобных монстрах, которые разгуливают наверху и рыщут снаружи. Трудно представить, каких жутких зверей и огров он видел в своём воображении. Рик чуть не умер от голода, но в девять лет инстинкты выживания (и немалая храбрость) позволили ему покинуть дом, после чего кто-то обнаружил его на заднем дворе в поисках еды по мусорным бакам. Рик вбежал в дом, когда соседка его окликнула (кто знает, за какого монстра он её принял). У соседки хватило здравого смысла, чтобы обратиться в полицию.

Эта и подобная ситуации происходят чаще, чем вы можете представить. Некоторые родители, с которыми плохо обращались в детстве, пытаются «выровнять счёт» с миром, издеваясь над собственными детьми. Если в детстве по отношению к ним проявляли физическую или психологическую жестокость, они платят своим детям тем же. Некоторые даже за руку отводят свою дочь или сына к растлителю или порно-режиссёру в попытке «компенсировать» собственные обиды, выступая сводниками для собственных детей.

Вы можете подумать, что Рик мог не замечать реальной еды на столе и поэтому не ел. Но к счастью, всё работает не так, по крайней мере не в его случае. Это правда, что после многих лет поедания грязи и очистков с целью выживания, кусок тёплого хлеба или апельсин кажутся такими же нереальными, как и единорог. Но чем бы ни были для него свежие фрукты или сладости, он принимает их искажённо, потому что так они вписываются в привычную картину мира. Он может думать, что ест резиновые шарики, например, или деревянные колышки. Поэтому, когда он убеждает Барни, что небо зелёное, то и сам в это верит. Думать иначе — значит начать спускаться по скользкому склону к пониманию, что мир такой же страшный, каким его рисовала мать. Кто знает, что с ним случиться, если он начнёт соскальзывать?

Нечто похожее могло произойти и с Филлис, но из неё невозможно вытянуть никакой информации. Каким бы ни было её прошлое, она не в состоянии посмотреть ему в глаза, как и своему настоящему. Её детство действительно могло быть ужасным — даже ужаснее, чем у Рика или других пациентов.

Поэтому в случае Филлис и большинства других больных в понятии «исцеление»