— Зимой в поселок можно будет ходить хоть каждый день.

— Всем ходить? А охота? А исследования? Прокачка нужна, чтоб обособленно вольницей жить, понимаешь? Причем по всем пунктам! И биология получается такая же равноценная, как охота. Если Муня за очередной ранг получит двойной паек или деньги, уже будет полегче форту.

— Петя, тогда по твоей логике, раз все должны качаться, то и пускай по очереди охотятся, глину месят и тому подобное.

— Можно и так, конечно. Только вот людей терять из-за их неопытности будем едва ли не больше, чем новых будет появляться. Про это не забывай. И потом, нам нужны третьи и выше ранги. За них либо деньги, либо двойные пайки. Постоянной сменой деятельности их просто так не получишь. А значит, надо заниматься чем-то одним, лишь по месту прокачивая что-нибудь еще. А с едой пока терпим, мясо, слава богу, пока есть, так что пока все сыты. Вот такая, бл., Игорек, занимательная бухгалтерия.

— Третий ранг — это только калорийный паек? — спросил кто-то из новеньких.

— В основном. Но с ним ты целый день сытый и даже трахаться охота. — подтвердил Муня. Или два вторых ранга нужно, чтоб два брикета получать.

— А если второй и третий есть?

— Там по-разному. Два третьих — серебрушка в день и двойной калорийный паек. Но, чтоб его заработать, нужно везение, много работы, временами голод и время от времени вонючая коричневая жидкость в штанах. Хотя получить их с опытными товарищами за месяц можно. Главное — участие во всех авантюрах, что Петька напридумывает.

— А третий на охоте за что дают?

— Это к нашему дорогому японцу.

— Убьешь медведя раньше, чем он тебя, может получишь. Завтра, например. — задумчиво ответил Хунг.

Спрашивающий поежился и перестал расспрашивать. Зато появились вопросы у других новеньких.

— Везет вам. Сейчас, наверно сложнее ранг получить.

— Из первых сорока колонистов в живых осталась дай бог, половина. Вот и думай, как нам повезло. Уходили в форт, ничего не было. Жрать первые дни хотелось постоянно. И по ночам холодища с непривычки. Корейца сразу дикая кошка подрала, еле выжил. На поле с чудесной травой все втроем чуть не остались. А в поселке часть народу ящеры сожрали и от Зова еще несколько человек загнулись. Не, повезло, конечно, только вот нужно ли вам такое везение? — Петр окинул всех взглядом. — Все отдохнули? Тогда потопали дальше. И насчет медведей Хунг не шутил. От мишки не убежать, враз догонит. Только драться, а перед этим орать. Иногда помогает, они с ненормальными не любят связываться. И валить его всем, одному с таким зверюгой не совладать. Подъем!

Дальше отряд двинулся к реке, подойти к которой оказалось не так уж просто. Для этого им сначала пришлось спуститься с горы и только после этого, пройдя небольшую долинку, отряд смог выйти к берегу. На самом деле они вышли к ручью, который вытекал из пещеры, и только метров через 800 он их вывел на реку, соединившись с другим, более полноводным потоком. По берегу идти было очень неудобно, река сильно петляла, время от времени маленькими водопадами сваливаясь вниз. Петли попытались срезать, но удобства продвижению это не прибавило, вместо прыганья по прибрежным камням пришлось продираться через колючий кустарник, постоянно поднимаясь и опускаясь через небольшие холмы. Хорошо, что карта в налобнике давала представление о том, куда они движутся, на такой пересеченной местности легко было потерять речку и заблудиться в этих горных джунглях. После третьего такого холма пришлось отказаться от движения цепью, потому что уперлись в небольшой каньончик. Правый берег реки оказался настолько сильно изрезан многочисленными препятствиями, что к знакомому большому холму, где на них напал медведь, подошли только ближе к вечеру. Скорость ходьбы по такому ландшафту была не больше двух километров в час, к тому же американец на одном из склонов сильно вывихнул ногу, еще больше замедлив продвижение отряда. К равнине, за которой начинались болота, вышли только в вечерних сумерках. Вырвавшись из каменных тисков, речка в этом месте разлилась метров до тридцати и стала круто уходить налево. За этим поворотом к счастью для себя нашли небольшую ровную полянку, на которой можно было переночевать. Еще два часа потратили на вырубку кустарника и сбор сушняка, чтоб обезопасить полянку от нападения хищников и приготовления нехитрого ужина. Дров, к счастью, искать не пришлось, на излучине было много сушняка, принесенного рекой сверху. Легли спать, полностью измотанные нелегким днем. Когда утром встали, первым делом обнаружили Хунга с парой десятков рыбин, которых неугомонный охотник уже успел наловить в реке. Жирные небольшие рыбешки и составили завтрак для всей честной компании, заметно подняв всем настроение. Хунг сказал, что мог бы наловить и больше, но все четыре костяных крючка, которые были им с любовью изготовлены в форте, бесславно погибли на рыбалке. После завтрака так хотелось поваляться на утреннем, еще не жарком солнышке, но Петр погнал отряд дальше, невзирая на многочисленные стенания о стертых до задницы ногах.

Сегодня легкого ветерка, как в прошлый раз, не было и болото их встретило просто огромной радостной ордой разнообразных летающих насекомых, желающих вкусить людской кровушки, желательно вместе с кусочками кожи. Было ощущение, что если от всей этой летающей братии яростно не отмахиваться, то к вечеру от них останутся только обглоданные костяки. Пришлось вымазаться в грязи и стать похожими на неведомый первобытный спецназ, неотличимый цветом от местности. Пробовали растирать на себе разные травки, но крылатым тварям все эти ухищрения были абсолютно побоку, и они назойливо искали, куда можно еще впиться в лакомую человечинку. На этот раз перед тем, как подойти к самолету, обшарили все вокруг него и понаставили вешек там, где посчитали путь безопасным. Около самолета вообще каждый дюйм болота подвергся проверке и вешками отмечены опасные места. Болгарин пытался повторить подвиг Иржи и тоже здесь сгинуть, но на это раз соседи были начеку и успели его вытянуть из топи с такой скоростью и хваткой, что испугался он, уже находясь на безопасном месте.

— Никого из летчиков, тут случаем нету? — спросил Петр у остальных. Не услышав ответа, он тяжело вздохнул и убрав с кабины остатки прозрачного пластика, засунул голову внутрь. Потолок кабины весь был напичкан незнакомыми датчиками и приборами, разобраться с которыми не было никакой возможности. Ниже была мутная жижа болота, в которой можно было различить голову пилота, уже полуразложившуюся и источавшую