Шрифт:
Закладка:
Глава шестая. Тариф жизни – путеводная звезда
1
Торжественный ужин в ресторане по случаю помолвки прошел спокойно. Родственники Ллойда на удивление флегматично восприняли новость о браке.
– У нас в семье так уж повелось: знатных женщин не берут – дурная примета, – во время перерыва между блюдами объяснила Джереми ситуацию его потенциальная кузина. – К тому же деньги все равно остаются внутри семьи. Брачный контракт и все такое.
– Понятно, – вежливо ответил он.
– Куришь?
Она протянула портсигар.
– Нет, спасибо.
– А что так? Маменькин сынок?
– Рикки не любит.
– Это кто? Подруга?
– Брат, младший.
– А-а-а, слышала. Он, кажется, того, не совсем нормальный?
– Человек как человек, – привычно поправил ее Джереми. – О нас с тобой тоже некоторые могут сказать: «ненормальные». Стоим в закутке возле помойки, курим, а там, должно быть, мороженое подают.
– Так что ты стоишь? Иди! – обиделась она. – Любишь поесть?
– Люблю, – ответил Джерими и, шагнув вперед, приподнял двумя пальцами ее подбородок, отбросил в сторону недокуренную сигарету.
– Осторожно, я ведь и закричать могу, – вздорно дернула носиком она.
– Что? Убивают? – насмешливо спросил Джереми. – Ты красивая. Только тебе от этого скучно.
Он отпусти ее и отступил на шаг.
– Нахал. У меня жених есть.
– Что же ты его сюда не привела?.. Ладно, пойдем, а то и вправду твои родственники подумают, что я тебя здесь насилую.
Она прыснула со смеху.
– Не скажут. Обычно… это мне говорят… что я слишком активная, даже муж, будущий.
– А на мужей правило бедности не распространяется, как я понимаю?..
Через пару минут они вошли в зал, сели каждый на свое место.
2
– Мам, все в порядке? Ты можешь идти?
Лея в панике вцепилась ногтями в пиджак сына.
– Джереми, мне кажется, начинается приступ.
– Отдышись. Вечер закончился, гости разошлись. Ллойду я скажу, что ты устала и переволновалась. Умойся и постарайся дойти до черного выхода, я пригоню туда кар.
Он старался успокоить ее, как мог. Удержать. Привести в чувство.
– Да, но…
– Никаких «но». Если тебя кто-то заметит, скажешь, что закружилась голова и тебе надо подышать свежим воздухом. Держись. Если все пойдет, как обычно, у нас еще есть время. Это всего лишь предвестник.
Он вырвался из ее объятий, слегка ударил мать по щеке. Один раз, второй.
– Мама, соберись, пожалуйста, ради Рикки. Я не могу здесь оставаться, это же женский туалет.
Она кивнула.
– Обидно быть отбросом эволюции. Хотела умереть прилично.
Задыхаясь, она пыталась шутить.
– Мама!..
– Думаешь, я ничего не понимаю?!. Держишь меня за дуру?!.
Из ресторана они выбрались удачно. Ллойда самого утомили официальные речи родственников, и он не удивился, когда Джереми сообщил, что сам довезет мать до дому.
– Ей хочется побыть одной. Нервы, переживания… Она чувствительная женщина, хоть с виду и не скажешь.
– А ты?
– Мы с Рикки не в счет. Мы же дети.
– Хорошо, но в воскресенье вы должны переехать ко мне. Хватит ютиться в трущобах, тем более их сносят.
– За это можете не беспокоиться, сэр, – Джереми шутливо прихлопнул каблуками. – Было бы куда переезжать, а это мы умеем.
Ллойд поморщился. Ему не нравился тон будущего пасынка. Утешало, что на следующий год тот должен был уехать учиться. Рикки они отправят в частный пансионат, и все будет хорошо.
3
Еле добравшись до дома, мать слегла. Остаток ночи и утро Лея помнила плохо. Приходили какие-то люди, разговаривали с Джереми. Одного из них, врача, она узнала. Он был у них во время ее первого приступа.
– Скажите все, как есть, док. Мне нужно знать.
– Думаю, обошлось. Мне удалось затормозить процесс, но Джереми, ей нельзя допускать такие перерывы в лечении. По две порции N-агния в день в течение месяца, а там посмотрим, возможно, удастся перейти на более щадящий режим, и питание, образ жизни. Ей надо заботиться о себе.
– Я знаю, док. Просто у нас был сложный период. Рикки опять упал, и нам пришлось вести его в больницу на обследование, а это стоит денег. Вы же помните: из-за отца нас лишили медстраховки. Но скоро все наладится. Мы пропустили всего одну неделю. Обещаю, завтра я получу деньги и отдам вам.
Леи не понравился просительный тон в голосе сына.
– Не волнуйся. Я знаю, что ты заплатишь. Но, Джереми, ты взрослый парень и должен понимать, что это серьезно. Здоровье твоей матери ослаблено работой, заботой о тебе, Рикки, ты должен беречь ее.
Продолжая говорить, они вышли из дома. Должно быть, Джереми пошел проводить гостя до машины, она всегда учила его быть воспитанным. Потом снова был туман.
К вечеру следующего дня Лея почувствовала себя немного лучше.
– Выпей, – подал ей стакан с лекарством сын.
– Джереми, я не могу, у нас нет таких денег. Вся моя зарплата ушла на обследование и первую помощь Рикки.
– Все нормально, я расплатился с доктором, – понял он ее с полуслова. – Я продал часы, которые твой будущий муж подарил мне.
Она выпила стакан жадно, двумя залпами.
– Это неправильно, я должна сказать ему.
– Скажешь, когда выйдешь замуж. Или ты хочешь, чтобы Рикки закончил жизнь в государственном пансионе? – жестко спросил Джереми. – Если тебя не станет, я не смогу содержать его и работать одновременно.
Она опустила голову.
– А если ничего не получится?
– Мама…
Он встал на колени возле ее постели, приложил ее руку к своей щеке, поцеловал кончики пальцев.
– Ты у меня самая красивая. Все будет хорошо. Верь мне.
4
– Вы всю правду хотите знать? Серьезно? Без шуток? Мне давно хотелось рассказать кому-то… Но если вы не хотите, лучше не надо…
Джереми вздрогнул: судорога прошла от ноги к голове, разбудив его среди ночи.
«Засунь куда подальше свою честность», – вот что хотел он сказать матери в тот вечер, но язык не поворачивался. Так обращаться с ней он не мог, не сейчас, когда была серьезная угроза приступа.
Белая лихорадка поражала в основном бедных -тех, кто не мог позаботиться о защите своего дома от плесени и прочих «дурных потоков», кто пил неочищенную водопроводную воду, страдал от некачественной вентиляции на окраинах куполов.
Говорили, все дело в грибке, поражающем ослабленный организм. Впрочем, врачи до сих пор точно не знали, как все происходило, почему заболевали одни и оставались невредимыми другие, но образ жизни
