На данный момент по всей галактике происходит полномасштабная война одних кланов с другими. Малые, но дерзкие хотят сместить старых и опытных, но слишком неповоротливых и осторожных. Последние, само собой, не сдаются. А малые привлекают все больше союзников, которые не против проверить хаттов на прочность.

Редерик, увлеченный своими мыслями, лишь в последний момент заметил, как к его телу приближается наконечник шокового копья. Увернувшись, он перехватил древко в безопасном месте, дернул на себя. Одновременно с этим влепил ногой в лицо воина-никто, отбросив его назад.

Не отбери у него оружие при входе охрана, он бы не стал заниматься подобной акробатикой, конечно же. На него двинулись еще двое охранников, вооруженных виброклинками — и уже через тридцать секунд это оружие торчало у них из жизненно важных частей тел.

Браво-III спокойно повернулся спиной к дюжине прибывших, но не решающихся нападать стражников. Его взгляд, без вызова, но с демонстрацией собственного достоинства, был направлен на центрального из пяти хаттов. Тот, презрительно рыгнув, откусил голову у запеченной тушки какого-то животного и принялся ее смаковать. Казалось, что он просто отрыгивает, но для Редерика эти омерзительные звуки были чем-то гораздо большим, чем выход лишнего воздуха из желудка.

Да, хаттский язык бывает суров к тем, кто нечасто его слышишь. Особенно, когда собеседник ест.

— Мой повелитель… — начал было протокольный дроид, притаившийся здесь же.

— Благодарю, я знаю хаттский, — спокойно ответил Редерик. — В работе робота переводчика нет необходимости.

Амбициозное заявление. С одной стороны — оно привлекает внимание хаттов, с другой — увеличивает количество проблем для того, кто отважился на подобный шаг.

Четверка хаттов по бокам у старейшины переглянулись между собой. То, что люди и другие расы учили чужие языки — не было большой проблемой или нарушением хаттских законов. Наоборот, хаттам это даже нравилось. Ну, как нравилось… Они искренне веселились, слыша новые виды акцентов к своему языку. Их любимой игрой было подловить собеседника на неточности звучания.

Скажем слово «эчута» являлось одним из самых распространенных ругательств, за которые обычно убивают без вопросов. А существовало еще так же восклицание «ичута», выражающее крайнюю степень удивления, радости, удивления и так далее — зависит от громкости интонации. Проблема заключалась в том, что за одну фразу «ичута» могла быть сказана пару раз. За разговор — несколько сотен раз. А в итоге вас могли сбросить в яму к голодным нексу из-за того, что по горячке перепутали один звук.

И таких словарных ловушек в хаттском языке тысячи. Тех, кто на них попался — миллиарды. Впрочем, немало рас в принципе выбрали для себя хаттский язык в качестве основного или второго основного.

Вести дела с хаттами — весело. Никогда не знаешь за какую оплошность тебе прострелят затылок.

— Ты напал на наших охранников, человек, — пролаял первый хатт. — За это положена смерть. Говори свои последние слова.

— Полностью согласен с вами, о великолепный, — ответил Редерик. — Нарушение хаттских законов и интересов должно караться по всей строгости.

Нечасто те, кто обращаются к хаттам сами признаются в том, что отжили свое. Но именно это заставляет долгоживущих хаттов быть заинтригованными. Они видели в этой жизни все, что она может им предоставить. Беседовали с различными разумными. Но те, кто не жалеют своей жизни ради права поговорить с ними всегда интересовало этих нелюдей.

На то и был расчет.

— Ты слишком спокоен для того, кому осталось жить всего лишь несколько минут, — задумчиво произнес хатт, почесав крохотной ручкой грудь на своем огромном теле.

— Я надеюсь на то, что великие и непревзойденные хатты, которых мне посчастливилось увидеть перед собой, проявят свой интерес к тому предложению, которое я принес, — Редерик прекрасно знал о том, что его жизнь висит на волоске. Но, отправься сюда кто-то другой из агентов, имеющих меньший опыт работы против преступных организаций, он был бы уже мертв.

— Что может один крохотных человечек дать нам, могучим хаттам? — проскрипел второй король преступников.

— Если мне будет позволено, я продемонстрирую, — Редерик даже не двинулся. Если он потянется сейчас к принесенному голопроектору, то это нарушит правило, согласно которому без разрешения хаттов в их присутствии нельзя было даже голос повысить.

Главный хатт махнул рукой, дескать, ну попробуй.

Редерик вынул устройство и активировал его.

Пятерка хаттов заворчала, переговариваясь между собой и тыча пальцами в изображение участка Пространства хаттов, которое он демонстрировал.

— У тебя есть минута, человек, — заявил первый хатт.

— Я прошу не считать мою демонстрацию дерзостью, о великие, — с хаттами нельзя говорить на равных, если ты пришел к ним с просьбой или предложением. Ты проситель, тебе и унижаться. В зависимости от того, насколько будет велико твое уважение, проявленное к хатту, насколько правильно ты преподнесешь ему выгоду от своего предложения, ты либо отправишься на съедение к диким животным, либо вернешься домой невероятно богатым. А сохранить жизнь после того, что сделал Редерик на глазах у этих разумных — уже богатство. — Но я пришел предложить вам решить одну проблему, которая долгое время доставляет вам беспокойство вблизи границ скопления Си’Клаата.

До основания Галактической Республики скопление, или, как его называют иногда «кластер» Си’Клаата был местом войны между хаттами и Ксимом Деспотом, которая закончилась поражением Ксима. Для хаттов это место было священным, а история, связанная с победой над Кзимом, зачастую расходилась с общегалактической.

Историю и территорию кластера хатты оберегали не только из-за того, что там были сосредоточены их особые миры, о которых мало кто знал в подробностях. Но и по той причине, что это было местом сражений, которые сыграли ключевую роль в выживании их народа и режима.

За всю историю галактики, лишь два обстоятельства — катаклизм на Варле и Кзим Деспот — смогли приблизить хаттов к грани вымирания. Такие вещи не забывают и свято чтут, дабы не повторить ошибок прошлого.

Ксеноархеологи не раз пытались получить доступ к местам битв внутри Кластера, однако все те, кто явно не поддерживали хаттскую версию истории, на это не могли даже надеяться. Собственно, как и те, кто притворялся, получал информацию, а, затем, публиковал информацию, противоречащую принятой хаттами версией.

Таких хитрецов затем находили… Редерик напряг память. Да нет, из больше не находили.

— Не знаю о какой проблеме ты говоришь, человечек, — пробасил главный хатт.

— Я прошу позволения продемонстрировать еще одно изображение, —