Шрифт:
Закладка:
— Гедимин Кет? — полуутвердительным тоном спросил вошедший. Гедимин так и не научился различать их, — это был кто-то из «серых комбинезонов» с хищной птицей на нашивке, но видел сармат его раньше или нет, он не помнил. Он кивнул, с вялым интересом глядя на пришельца.
— Собирайтесь. Ваше дело разрешилось, — сказал человек. — Обвинения сняты. Можете возвращаться к работе.
Гедимин мигнул. «Кто-то всё-таки включил мозги…» — подумал он с едва заметной ухмылкой. «Сейчас пять? Пойду к Хольгеру. Интересно, ему дали сменщика?»
— Вы просканировали Стэна? — спросил он, выбираясь из комнаты. Она была даже больше, чем его собственная каморка в бараке «Нова», но полуработающая вентиляция и раздолбанные двери досаждали сармату сильнее, чем нехватка пространства.
— Интересуетесь подробностями работы? — едва заметно усмехнулся «федерал». — Мистер Мартинес говорил, что вы любознательны… Инспектор Гарсия подтвердила ваши слова. А также камеры… они не зафиксировали никаких подозрительных действий с вашей стороны. При том, что материал очень обширный… Ваш вопрос решён. К мистеру Стэну вопросы ещё остались, но уже не в нашей юрисдикции. Вероятно, он будет уволен… возможно, будет заведено дело о лжесвидетельстве. Хотя он не давал присяги… скорее всего, наказание будет мягким.
Сармат молча слушал, слегка щурился и восстанавливал в памяти отличительные знаки охранников, устроивших ему допрос. «Главное — не шуметь. Я и так на грани расстрела,» — он вспомнил план аэродрома, береговую линию холодного озера, обычное состояние камер на зданиях и дронах-наблюдателях и недобро усмехнулся. «Трое с „козами“, один „осёл“. Но лучше уточнить по отметкам. Не хотелось бы зацепить посторонних…»
Неподалёку лязгнули двери, и две пары стальных «копыт» нестройно прогрохотали мимо.
— Шляться по городу среди ночи, как бездомный пёс… — донеслось из-за угла.
— Лучше так, чем нарваться на… — дальнейшие слова заглушил лязг следующей двери. Гедимин скрыл ухмылку. «Среди ночи… А это надо проверить. Да, вполне вероятно…»
… — Эй, теск!
Гусеничный трубоукладчик притормозил рядом с Гедимином, неторопливо идущим по обочине первой стрит. Из бронированной кабины выглянул сармат-водитель и приглашающе махнул рукой.
— Залезай! На завод?
— Да, на «Вестингауз». Спасибо, — Гедимин забрался на боковую ступень и встал там, держась на уложенный на кабину манипулятор. Трубоукладчик тронулся.
— Куда едешь? — спросил сармат, наклоняясь к кабине. Один из толстых иллюминаторов был приоткрыт — водителю, выходцу с одного из спутников Юпитера, было жарко в машине.
— На станцию, — отозвался он. — Там много работы. Был на станции?
— Охрана отгоняла, — вздохнул Гедимин.
— А! Макаки — странные, — фыркнул водитель, притормаживая у ворот завода «Вестингауза». — Думают, мы навредим своей же станции?.. Ладно, слезай. Приехали.
На полпути к проходной Гедимин приостановился, похлопал себя по карманам, досадливо сощурился и развернулся к бараку. «Ни рации, ни инструментов…» — он вспомнил обломки «арктуса» в руках охранника и стиснул зубы. «Недостающее придётся одалживать у Хольгера. Надеюсь, не понадобится.»
Зайдя в пустой коридор, Гедимин замедлил шаг — он не хотел никого будить, только тихо заглянуть в свою комнату и забрать уцелевшие инструменты. Он заглянул в ящик для личных вещей — рация была там, ремонтная перчатка со следами починки лежала под свёрнутым комбинезоном, дозиметр — у стенки ящика, вертикально, генератора защитного поля не было. Дверь неслышно качнулась — в комнату вошёл Линкен и остановился у порога, широко ухмыляясь.
— Жив? Цел?
Гедимин крепко обнял его и сам сощурился от ощущений в сдавленных рёбрах — Линкен тоже был рад ему и не соизмерял силы. Отстранившись, он крепко хлопнул Гедимина по плечу.
— Как выбрался?
— Фюльбер вытащил, — ответил инженер, прикрепляя к комбинезону держатели для инструментов. — Очень вовремя. Меня собирались притапливать в щёлоке. Tzaat hasulesh…
— Tza, — угрюмо кивнул Линкен. — Я боялся, что он не успеет. Хольгер сообщил ему, как только смог достать рацию. Знаешь… Двое уродов из четырёх по ночам ходят в патруль. Недалеко от фрилокомбината, практически у первой стрит. Иногда выходят на неё, на свет.
— Это хорошо, — кивнул Гедимин. — Но надо выждать. Ближе к концу месяца… Поможешь с материалом? Что-нибудь, детонирующее от удара…
Линкен ухмыльнулся так, что всё лицо перекосилось, и ударил сармата по плечу.
— Ты взялся за ум, атомщик. Рад слышать. Помогу, чем смогу. Они там с семи вечера до семи утра. Самое тёмное время.
— Пусть стемнеет ещё немного, — сказал Гедимин. — Пойду сам, в одиночку.
— Зря, — нахмурился Линкен. — Я бы помог. Я сам хотел разобраться. Маккензи оттаскивал за шиворот. Мол, глупо нарываться на расстрел… Боялся, что и ты начнёшь ныть. Тут слишком много трусливой слизи!
— Я бы не нарывался, — угрюмо сказал инженер, потирая «опустевшее» плечо — нехватка «арктуса» беспокоила его сильнее, чем мог бы беспокоить оторванный рукав. — Но мне надоело. Они думают, что могут делать с нами что угодно. Просто так, потому что у них есть экзоскелеты. Посмотрим, как это им поможет.
…Он проскользнул мимо крана, везущего в цех ёмкости с гексафторидом, — ему было не впервой расходиться на галерее с громоздким оборудованием. Внизу, в цеху, его встретило ошарашенное молчание рабочих и изумлённо-радостный взгляд Хольгера. Жестом попросив химика оставаться в диспетчерской, у мониторов, Гедимин поднялся по лестнице в прозрачный куб.
— На станции кладут трубы, — сказал он, как только Хольгер выпустил его из объятий. Химик растерянно хмыкнул.
— Что?.. Не был там с тех пор, как тебя увели. В тот день мы так никуда и не полетели. Взрывник был сильно расстроен. Вчетвером держали его, чтобы ничего не наворотил.
— Спасибо
