— Шокер ему в яйца, всё расскажет, — угрюмо посоветовал один из охранников. — Живей, шевели ногами!

…Стальная «нога» от резкой подсечки ушла в сторону, и охранник с гневным воплем упал на одно колено. Встать и добавить Гедимин не успел — разряд станнера ударил в грудь, второй — в пах, и сармат повалился набок, хватая воздух ртом. Болело всё тело, каждая мышца, но сильнее и неприятнее всего было жжение в промежности, до крайности затрудняющее движения. ' Hasulesh! Мне бы резак…' — Гедимин стиснул зубы и кое-как приподнялся, опираясь на дрожащую руку.

— Тупые мартышки! Я не брал никакого урана. Я ничего не делал, когда до вас дойдёт⁈

Охранники переглянулись. Упавшего подняли, и он ухромал в сторону, к двери, вполголоса поминая способы спаривания и гипотетических родственников Гедимина.

— Т-твою мать, весь цех перерыли, — пробормотал один из «броненосцев». — Шокер его не берёт… Надо было всех сразу брать. Они всё тыщу раз перепрятали…

— Так что молчал? Язык отгрыз? — шлем «Маршалла» загудел от удара, и охранник попятился от рассерженного «Шермана». — А теперь что делать?

— Водой его, — посоветовал ушибленный. — Мордой в ведро — на десятый раз заговорит.

— Щёлока туда, — неприятно ухмыльнулся «Шерман». — Да, дело придумал. Давай за водой!

«Уроют,» — подумал Гедимин, подтягивая под себя руки. Нижняя половина туловища, начиная от грудины, висела онемевшим куском мяса. «Ничего им не докажешь. Будут долбить, пока не сдохну. Хорошо, других не тронули…»

— Эй, кануки, — прохрипел он, приподнимаясь на руках. — Хватит. Где сканер? Давайте сюда. Я не буду сопротивляться.

Ближайший к нему охранник дёрнулся вместе с экзоскелетом.

— Сканер! Эй, а мы что сидим⁈ Под сканером никто не отмолчится.

— Стоять! — рявкнул «Шерман». — Сканер у федералов.

— Твою же ж мать, — тоскливо пробормотал первый охранник.

— Так заговоришь, грёбаная слизь, — «Шерман» шагнул к сармату. «Если бы достать до плечевого сустава…» — Гедимин подобрался, собирая остатки сил и готовясь к рывку.

Дверь карцера открылась с грохотом; не успевший отойти с дороги охранник метнулся к стене, растерянно что-то бормоча. Двое «броненосцев» резко развернулись на месте и уставились на силуэты в дверях. В карцер, пропустив вперёд двоих людей в серых комбинезонах, протиснулся «Рузвельт».

— И чья это самодеятельность? — один из «серых», едва заметно поморщившись, кивнул на лежащего сармата. «Шерман» под его взглядом как будто съёжился вместе с бронёй.

— Это… допрашивали… краденый уран… — пробормотал он.

— Что вы вообще забыли в деле, которое ведут федеральные службы? — холодно спросил второй, глядя на экран смарта. — Ваше руководство давно ничего не контролирует, но один-два рапорта его подогреют. Мистер Мартинес, что вы можете сказать об этом деле?

— Я не могу понять, почему донесение от инспектора моей корпорации, касающееся моих сотрудников, поступило ко мне в последнюю очередь, — люк экзоскелета открылся, выпустив наружу одного из его пилотов. Фюльбер остановился рядом с Гедимином и смерил его задумчивым взглядом.

— Что с вами делали?.. Впрочем, я вижу. Позовите медика, тут нужно освидетельствование.

— Грёбаный станнер, — Гедимин попытался сесть, но спина не держала; кое-как удалось опереться на руку. Боль в промежности от резкого движения усилилась вчетверо, и сармат щурился и тяжело дышал, дожидаясь, пока она уймётся.

— Не двигайтесь. Мы вызвали врача, он вас осмотрит, — один из федералов бесстрастно посмотрел на «Шермана», и тот переменился в лице. Гедимин не удержался от ухмылки. «Трусливая макака. Тут вчетвером одного бить не выйдет?..»

— Инспектор, — сармат недобро сощурился, глядя на Фюльбера. — Что ты сказал об инспекторе? Какое донесение было? Что тут вообще происходит?

— Весьма неприятное дело, мсьё Гедимин, — отозвался человек. — Инспекторы Стэн и Гарсия проводили плановый ежемесячный осмотр в вашем цеху. Их отчёт получило головное управление… а донесение инспектора Стэна о хищении урана — федеральная полиция.

Сармат изумлённо мигнул.

— Эта макака написала, что я ворую уран⁈ — вырвалось у него раньше, чем он подумал о подборе слов. — Hasu! Надо было отсношать его твэлом — сам ведь просил…

Один из федералов выразительно хмыкнул и покосился на «Шермана». Тот пробормотал что-то о слизи и недостаточном количестве расстрелов. Фюльбер шагнул чуть назад и наклонился — теперь он мог смотреть Гедимину в глаза.

— Что вы сказали? Насчёт твэла и… странных просьб? Расскажите по порядку. Вы обвиняетесь в регулярном хищении урана из кассетного цеха, и это… более чем неприятно и для вас, и для меня. Не смущайтесь. Рассказывайте всё, что знаете.

— У вас, похоже, не только инженеры… странные, — пробормотал один из «федералов», включая смарт. — Мистер Мартинес прав. В ваших интересах ничего не скрывать.

— Я могу подтвердить под сканером, — сказал сармат, прислоняясь к стене; ему мерещилось, что тело вот-вот потеряет форму и растечётся лужей слизи. — Этот Стэн, инспектор… Он пришёл в мой кабинет и предложил спариться с ним. Я послал его искать самку. Найдите его, допросите под сканером. Я не вру, и сканер это подтвердит.

Люди переглянулись. Один из «Маршаллов» неуверенно хихикнул, но получил по шлему от «Шермана» и заткнулся.

— М-да… Кажется, есть смысл в применении сканера, — один из «федералов» потёр подбородок. — К инженеру Кету… и, возможно, к выездному инспектору Стэну. Спасибо за содействие, мистер Мартинес. Надеюсь, этот неприятный вопрос вскоре разрешится.

07 сентября 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Шарниры, спрятанные внутри стены, тихо, но отчетливо заскрипели, и Гедимин, недовольно щурясь, привстал с матраса. Звук открывающихся дверей с криво установленным механизмом, за все восемь лет смазанным не более одного раза (и то сармат не поручился бы, что эту смазку вообще произвели), впивался в уши иглой, и за все бесконечно долгие дни взаперти Гедимин так к нему и не привык. «На заводе уже десять раз починили бы. В бараке я бы за такое убил. А