Поскольку налогообложение играло ведущую роль среди причин Революции, мы должны еще раз вспомнить о различных налогах, которые платили французы. (1) Хвост — налог на землю и личное имущество. Дворяне освобождались от него в связи с военной службой; духовенство — потому что поддерживало общественный порядок и молилось за государство; магистраты, главные администраторы и университетские чиновники — освобождались; почти весь хвост падал на землевладельцев Третьего сословия — следовательно, в основном на крестьян. (2) Капитуляционный, или сословный, налог взимался с каждого главы семьи; здесь освобождались только священнослужители. (3) Винтим, или двадцатый, был налогом на все имущество, недвижимое или личное; но дворяне избежали значительной части этого налога и налога с избирателей, используя частное влияние или привлекая юристов, чтобы найти лазейки в законе; духовенство избежало винтиема, периодически внося добровольные платежи государству. (4) Каждый город платил налог {octroi) правительству и передавал его своим гражданам. (5) Косвенные налоги взимались посредством (а) транспортных пошлин; (б) импортных и экспортных пошлин; (в) акцизов {aides) на вина, ликеры, мыло, кожу, железо, игральные карты и т. д.; и (г) правительственных монополий на продажу табака и соли. Каждый человек должен был ежегодно покупать у правительства определенный минимум соли по установленной им цене, которая всегда была выше рыночной. Этот налог на соль (габель) был одним из главных бедствий крестьян. (6) Крестьянин платил налог, чтобы избежать каторги. В общей сложности средний представитель Третьего сословия платил от сорока двух до пятидесяти трех процентов своего дохода в виде налогов.48

Если собрать вместе купцов, фабрикантов, финансистов, изобретателей, инженеров, ученых, мелких чиновников, клерков, торговцев, химиков, художников, книготорговцев, учителей, писателей, врачей, а также нетитулованных адвокатов и магистратов, то можно понять, как к 1789 году она стала самой богатой и энергичной частью нации. Вероятно, она владела таким же количеством сельской земли, как и дворянство,49 и она могла получить дворянство, просто купив дворянский фьеф или должность одного из многочисленных «секретарей» короля. В то время как дворянство теряло численность и богатство из-за праздности, экстравагантности и биологического разложения, а духовенство — из-за развития науки, философии, городской эпикурейской жизни и кодекса, средние классы росли в деньгах и власти благодаря развитию промышленности, технологий, торговли и финансов. Они заполняли своими товарами или импортом бутики, или магазины, великолепие которых поражало иностранных гостей Парижа, Лиона, Реймса или Бордо.50 В то время как войны разоряли правительство, они обогащали буржуазию, которая обеспечивала транспорт и материальные средства. Растущее благосостояние было почти ограничено городами; оно ускользало от крестьянства и пролетариата и проявлялось наиболее заметно в купечестве и финансистах. В 1789 году сорок французских купцов имели совокупное состояние в шестьдесят миллионов ливров;51 а один банкир, Париж-Монмартель, обладал состоянием в сто миллионов.52

Основной причиной революции стало несоответствие между экономической реальностью и политическими формами — между значением буржуазии в производстве и владении богатством и ее отстранением от государственной власти. Высший средний класс осознавал свои возможности и был чувствителен к обидам. Его раздражала социальная исключительность и наглость аристократии — например, когда блистательная мадам Ролан, приглашенная на ужин в аристократический дом, обнаружила, что ее обслуживают в комнате для слуг53.53 Дворянство выкачивало средства из государственной казны на экстравагантные расходы и пиры, отказывая в политических и военных должностях и продвижении по службе тем самым людям, чья изобретательность расширила налоговую экономику Франции, и чьи сбережения теперь поддерживали казну. Духовенство поглощало треть доходов нации, поддерживая теологию, которую почти все образованные французы считали средневековой и инфантильной.

Средние классы не хотели свергать монархию, но стремились контролировать ее. Они были далеки от стремления к демократии, но хотели иметь конституционное правительство, в котором интеллект всех классов мог бы быть использован при разработке законодательства, управления и политики. Они требовали свободы от государственного или гильдейского регулирования промышленности и торговли, но были не прочь получить государственные субсидии или поддержку крестьян и городского населения в достижении целей среднего класса. Суть Французской революции заключалась в свержении дворянства и духовенства буржуазией, которая использовала недовольство крестьян для уничтожения феодализма, а недовольство городских масс — для нейтрализации армий короля. Когда после двух лет революции Учредительное собрание стало верховной властью, оно отменило феодализм, конфисковало имущество церкви, узаконило организацию купцов, но запретило все организации и собрания рабочих (14 июня 1791 года).54

Финансистов сразу же встревожила возможность того, что правительство, которому они ссудили столько денег, объявит о банкротстве, как это происходило, полностью или частично, пятьдесят шесть раз со времен Генриха IV.55 Держатели государственных облигаций потеряли веру в Людовика XVI; подрядчики, работавшие на государственных предприятиях, не были уверены ни в оплате, ни в ее стоимости, когда она поступит. Бизнесмены в целом считали, что единственным спасением от национального банкротства является (и так оно и оказалось) полное налогообложение всех классов, особенно богатств, накопленных церковью. Когда Людовик XVI не решался распространить хвост на привилегированные классы, чтобы не потерять их поддержку для своего дрожащего трона, держатели облигаций, почти бессознательно и несмотря на свои в целом консервативные принципы, стали революционной силой. Революция была вызвана не терпеливой нищетой крестьян, а угрожающим богатством среднего класса.

V. СБОР СИЛ

Все эти революционные силы были подвержены влиянию идей и использовали их, чтобы облечь и подогреть желания. В дополнение к пропаганде философов и физиократов существовали разрозненные коммунисты, которые продолжали и расширяли социализм, изложенный в предыдущем поколении Морелли, Мабли и Линге.56 Бриссо де Варвиль в «Философских изысканиях о праве собственности» (1780) предвосхитил слова Пьера Прудона «Собственность — это воля», утверждая, что частная собственность — это кража общественных благ. Не существует «священного права… есть пищу двадцати человек, когда доля одного человека недостаточна». Законы — это «заговор сильных против слабых, богатых против бедных».57 Впоследствии Бриссо извинился за свои ранние книги как за школьные излияния; он стал одним из лидеров жирондистов и был гильотинирован за умеренность (1793).

В 1789 году, незадолго до взятия Бастилии, Франсуа Буассель выпустил книгу Caté chisme du genre humain, которая прошла весь путь до коммунизма. Во всех бедах виноват «наемный, убийственный и антисоциальный