Шрифт:
Закладка:
Его так и подмывало наплевать на все правила. Его отдел построен из железобетона, дверь бронирована, и в ней автоматический опознающий замок. Но нет. Лейтенант Новак может явиться на службу раньше своего шефа, чтоб его розовые щечки изжарились в аду. Нельзя подавать ему плохой пример — бдительность прежде всего. Шпионов тут не замечалось, но чего человек не будет знать, того он не скажет, если мерсейцы схватят его и подвергнут гипнотестированию.
Абрамс повернулся и зашагал обратно, бурча под нос нехорошие слова. Дойдя почти до конца, он вдруг остановился Сигара полетела на землю, и он наступил на нее каблуком.
Дверь была заперта как положено, в окнах темно. Однако в густой, еще не успевшей застыть грязи у входа виднелись следы ног — не его следы.
Сигнализация при этом не сработала. Кто-то проник внутрь с помощью хитрой электроники.
Бластер скользнул в руку Абрамса. Вызвать охрану по браслет-рации? Нет — тот, кто сумел взломать эту дверь, сумеет засечь и передачу и попытается сбежать. Путем самоубийства, если другого выхода не останется.
Абрамс поставил луч на ширину иглы. Если повезет, он только обезвредит врага, а не убьет. В случае, если тот не убьет его первым. Сердце в груди заколотилось. Ночь плотно сомкнулась вокруг.
Он подкрался к двери и приложил пальцы к замку. Металл обжег руку холодом. Замок, опознав его, отомкнулся. Абрамс открыл дверь и метнулся внутрь.
Сзади и из окон сочился слабый свет. От сейфа отскочило какое-то существо. Глаза Абрамса привыкли к мраку, и он кое-что различал. Непрошеного гостя можно было принять за рабочего в противорадиационном скафандре, каких много на базе. Но одну руку ему заменял набор инструментов, а откинутый шлем открывал лицо с электронными глазами, вделанное в металлический череп.
Мерсейское лицо.
Из механической руки ударила голубая молния. Абрамс отскочил назад. Энергетический разряд с шипением ударил в дверь. Абрамс перевел свой бластер на средний луч и, не дав себе ни секунды на размышление, выстрелил.
Выведенное из строя оружие выпало из руки противника. Пришелец потянулся нормальной рукой за пистолетом, который он вынул загодя и положил на сейф. Абрамс ринулся в дверь, снова переводя луч на иглу, Луч такой интенсивности на близком расстоянии перерезал пополам ноги взломщика, и тот упал с грохотом и лязгом.
Абрамс включил передатчик.
— Охрана! В разведотдел — бегом марш!
Держа лежащего под прицелом, он взмахом руки зажег свет. Упавший зашевелился. Из обрубков его ног не лилась кровь — оттуда торчали энергоблоки, пьезоэлектрические каскады, низкотемпературные суперпроводники. Абрамс только свистнул, рассмотрев свою добычу. В нем меньше половины живого мерсейца: нет хвоста, нет груди и нижней части тела, череп почти полностью искусственный. Одна рука и часть другой — все остальное машина. Лучший образчик протезирования, с которым был до сих пор знаком Абрамс.
Впрочем, ему не так уж часто встречалось что-то подобное. Протезы применяют только те расы, которые не умеют регенерировать ткани, или же те, у кого ткани не способны регенерировать. Казалось бы, мерсейцы… Зато какую превосходную многоцелевую машину они создали!
Зеленое лицо искривилось. С губ полились слова, полные гнева и муки. Рука шарила по груди. Хочет отключить сердце? Абрамс ногой отбросил руку в сторону и наступил на нее.
— Спокойно, дружок, — сказал он.
Глава 3
Утро на Мерсейе.
Брехдан Железный Рок, Рука ваха Инвори, шагал по террасе замка Дхангодхан. Часовой хлестнул хвостом по сапогам и приложил бластер к груди. Садовник в коричневой робе, подстригавший карликовые деревца койра, насаженные между плит, сложил руки и склонился в поклоне. Брехдан ответил тому и другому, коснувшись лба. Они не рабы — их семьи были вассалами Инвори целые века до того, как все нации слились в одну; как им гордиться этим, если глава клана не станет воздавать им должного уважения?
Однако он не произнес ни слова и молча прошел между рядами желтых соцветий к парапету. Там он остановился и стал смотреть на свои земли.
Позади поднимались серые каменные башни замка. Флаги хлопали на холодном ветру под бесконечным голубым небом. Впереди стены спускались к садам, а за садами лесистые склоны Бедх-Ивриха шли все вниз и вниз, теряясь в туманах и тенях, все еще окутывавших долину. Поэтому Брехдан не видел усадеб и сел, принадлежавших Дхангодхану, — видел только горы по ту сторону долины. Их зеленые откосы постепенно уступали место гранитным скалам и утесам, снежным полям и далекому блеску ледников. Солнце, Корих, как раз вышло из-за восточных вершин и пронзило мир своими ослепительными копьями. Брехдан приветствовал его по своему наследственному праву. Высоко над головой кружил, высматривая добычу, фан-гриф, и свет зажигал его перья золотом.
Замок жужжал, просыпаясь — звучали шаги, запел рожок, послышался оклик и обрывок песни. Ветер нес запах древесного дыма. Река Ойсс не видна была с террасы, но рокот ее порогов доносился далеко. Трудно себе представить, что через каких-то двести километров к востоку она бежит по землям, которые слились в один огромный город, раскинувшийся от подножия гор до Вилвидского океана. И трудно представить себе все эти городки, шахты, заводы, земельные угодья, что покрывают равнину к востоку от Тунского хребта.
Однако все это принадлежит ему; нет, не ему — ваху Инво-ри. Он — только Рука и пробудет ею еще несколько десятков лет, пока не отдаст плоть Земле, а разум — Богу. Сохраненный ими Дхангодхан мало изменился, так и должно — ведь это отсюда когда-то произошел их род. Но теперь они трудятся в основном в Ардайге и Тридайге, в столицах, где Брехдан возглавляет Большой Совет. А кто-то служит за пределами планеты, за пределами самого Кориха, среди далеких звезд.
Брехдан глубоко вдохнул воздух. Сознание своей власти бурлило в его жилах. Но это знакомое вино — сегодня его ждет более близкая сердцу радость.
Но по нему это не было заметно. Слишком он привык к своей роли вождя. Высокий, суровый в своих черных одеждах, со старым боевым шрамом на лбу, сводить который он считал ниже своего достоинства, он являл миру лишь один облик — Брехдана Железного Рока, не подчиняющегося никому, кроме ройдхуна.
Послышались чьи-то шаги. Брехдан обернулся. К нему приближался Хвиох, его мажордом, в красной блузе, зеленых штанах и модном плаще с высоким воротником. Не зря он прозывается Щеголем. Но при всем
