Европе были свойственны такие теоретические споры и практические поиски наиболее надежных путей в будущее. Ожесточенно сталкивались мнения либерального и протекционистского «лагерей» экономистов. И за каждым были свои весомые мыслительные аргументы. И, более того, за каждым были очень ощутимые практические успехи!

Совершенный либеральный путь в своей хозяйственной деятельности избрала Англия. (И она была – успешной!) Совершенно протекционистским путем уверенно шла Германия (И она тоже была успешной!) Что же больше подходит для России?

Как мы уже говорили, Александр III долго вникал в суть экономических достижений ведущих европейских держав и много интересовался суждениями русских ученых и практиков. А они (как Вышнеградский и Менделеев) во многом шли от германской теории и практики, которые в условиях английского господства на европейском рынке («Англия – мастерская мира!») верно избрали протекционизм как лучший способ создания собственной германской жизни.

Великий немецкий философ и общественный деятель Иоганн Готлиб Фихте ещё в 1800 году издал трактат «Замкнутое торговое государство», провозглашавший лозунг отечественной промышленности и торговли. Фихте ещё во время Наполеона писал: «…немцам был дан совет, сделать себя независимыми от мировой торговли и замкнуться в качестве торгового государства!» (Разве это не есть здравое зерно первоначального учения о спасительном для нации внутреннем рынке? Такой, какой сейчас есть в Китае!)

Так этот замечательный памятник теоретического протекционизма в России был впервые первоначально издан лишь при Александре III! (А потом издан… в советское время. И. В. Сталин хорошо понимал спасительность внутреннего рынка.) После Фихте самым видным немецким протекционистом, очевидно, был Фридрих Лист, доживший до 1846 года. Его идеи уверенно реализовал сперва в Пруссии, а потом и в объединенной Германии знаменитый Отто фон Бисмарк.

Отдадим должное этому «железному канцлеру» – он прислушается к участникам популярной научной школы и, отказавшись от сотрудничества с обанкротившимися либералами, содействует практической реализации многих взглядов этих ученых. К чести германских промышленников они осознавали, что, кроме государственного протекционизма, в развивающейся стране должна иметь место и реальная забота о трудящихся. Забота самая насущная и всеми ощутимая. Сегодня уже давно признано, что пионером в области обеспечения работников жильем выступил «пушечный король» Германии Альфред Крупп. Ещё в 1856 году он возвел первое общежитие для рабочих на двести человек прямо на территории завода в Эссене; в 1863 году, когда число рабочих достигло 4229 человек, Крупп построил первый рабочий городок из девятиквартирных домов. Каждая из квартир состояла из трех-четырех комнат. Причем, газ и воду в жилье поставляло предприятие. Уже в 1874 году Крупп построил еще 2128 квартир, всё для найма, но по цене в два раза ниже чем в среднем по городу Эссену.

В 1880 году, когда на заводе работали порядка двенадцати тысяч человек, предприятие располагало не только собственным жилым фондом, но и автономным газоснабжением, водонасосной станцией, пожарной частью, школой, госпиталем, магазином. В обмен на постоянно расширяющееся социальное обеспечение Крупп требовал от рабочих безусловного отказа от распространения революционных экстремистских идей, проведения митингов и стачек. За соблюдением договоренности следила полиция. (Кажется, так и можно было предотвращать социальные неудовольствия или склонности к революционным действиям?)

Лист размышлял с чисто немецкой строгой рациональностью: «…при современных мировых отношениях молодая, не обеспеченная покровительством промышленность не в состоянии развиваться при свободной конкуренции с промышленностью, давно уже окрепшей, покровительствуемой на своей собственной территории». Казалось бы, как это просто и понятно…

Но это совершенно реалистическое мнение о создании сильного национального хозяйства было понятно далеко не всеми. Эта линия Фихте – Листа – Бисмарка – Александра III – Вышнеградского – Витте – Менделеева встречала большое сопротивление и на мировой арене, и в самой России. Ещё бы, в целом ряде ведущих отраслей хозяйства (например, в сети железных дорог) выросли целые «особые царства» тогдашних «олигархов», владельцы которых хотели жить не по национальным, а по своим собственным законам. (Разве это не похоже на нашу нерадостную сегодняшнюю действительность?)

Но император не был смущен никакими неодобрениями и никакими противодействиями, он ясно понимал, что Фихтевская традиция «изолированного государства» и жесткого протекционизма необходима для любой национально мыслящей власти. А власть Александра III была именно таковой.

Более того, царь пришел к безусловному выводу о том, что русская национальная политика и либеральная экономика абсолютно несовместимы. Так было в Германии и так есть в России.

Вышнеградский, Витте и Менделеев обрели мощную опору в реализации своих экономических идей. С. Ю. Витте: «Фритредеры считают протекционистскую систему выдумкой взбалмошных умов. Но история свидетельствует, что система эта представляет собой средство к национальной независимости и могуществу… Большая нация должна базировать свою экономическую жизнь на внутреннем производстве и потреблении».

Не без улыбки можно отметить, что в этом направлении Витте мыслил почти по-марксистски: «Во всех отраслях современной промышленности основными материалами для изготовления орудий производства служат железо, чугун и сталь. Размер потребления этих металлов в стране является показателем её промышленного развития…» (Разве не так размышляет современный ведущий экономист Сергей Глазьев? Но многие ли его слышат?)

С. Ю. Витте старался разъяснять, что добросовестные займы и одновременно строгий протекционизм уже дали в странах Европы самый высокий экономический рост и самую высокую норму прибыли.

…Мы уже не раз цитировали высказывания С. Ю. Витте и не раз называли его в основном ряду русских хозяйственников, сторонников «национальной экономики». И, очевидно, нам следует полней и подробней сказать об этом человеке, занимавшем при Александре III пост главы Министерства путей сообщения. А после и Министерства Финансов. При Царе-Хозяине на этих ключевых постах не мог оказаться заурядный человек. А Сергей Юльевич Витте и не был таковым. Многими своими деловыми и личными качествами он выделялся из своих руководящих сотоварищей. И у современников, и у последующих знатоков того времени мнения о нём совершенно неоднозначны, а порой и совершенно противоположны.

Авторы этих различных суждений сходятся лишь в немногом. А именно в том, что Витте был весьма амбициозен, руководяще резок с людьми. Очень целеустремлен и обладал твердой верой в свою высокую созидательную миссию. В какую именно?

Но вот здесь сложности и начинаются. Сергей Юльевич как русский мыслитель сложился в среде русских славянофилов, и он глубоко верил в совершенно самобытный путь развития России. Но! Но именно он, так много сделавший для модернизации России, сильно изменил её самобытность и сильно приблизил её к Европе.

Некоторые пытались объяснять его сложность мышления и действия личности старинными голландскими корнями реформатора. Другие вспоминали о родстве его предков в исконно русской фамилии Долгоруких и при этом ссылались на его изначальное славянофильство. Так или иначе, но этот молодой «русский голландец» изначально серьёзно интересовался теорией Фридриха Листа и её реализацией Отто фон Бисмарком. Он высоко