class="p1">– Нашел время, – ядовито произнесла Сентария. – Сильвина – самый «подходящий» объект для обожания. Она обожает, когда все крутятся вокруг нее, особенно такие ослы, как ты!

Она резко встала.

– На этом, я думаю, надо расходиться. Я уверена, что Луна не вернется к нам после того, как прочитает красочное описание Стефана. Завтра встречаемся здесь рано утром и идем мириться. Всем ясно?!

– Ясно! – пробурчали друзья.

«Ну вот, – огорченно зашептались деревья. – Опять никакой романтики. Сплошные споры, ссоры и обиды… Эх…»

Сказать, что Луна испытала потрясение, это ничего не сказать. Читая, она даже не пустила Фиччика в комнату. Печальный хранитель свернулся клубочком у двери в ожидании, когда его подопечная придет в себя. А Луна тем временем мучилась, глядя на себя в зеркало:

– Кто же я такая? Что со мной происходит?

Сходя с ума, она, как была в ночной сорочке, схватила свечу и побежала к родителям. На пороге она чуть не споткнулась о Фиччика, спящего прямо на полу с видом побитой собаки. Луна разозлилась на себя. Поднимая хранителя и прижимая его к себе, она вновь подумала: «Да кто же я? Как я могла оставить хранителя под дверью?»

Фиччик засопел, уютно устраиваясь на руках, и на его мордочке разлилось блаженство.

– Ты больше не злишься на меня?

– Да я и не злилась, – ответила Луна, чмокая хранителя прямо в нос. – Я больше злюсь на себя… Скоро шестнадцать лет, а до сих пор не научилась сдерживать эмоции.

– Да ладно тебе… Но и ты нас пойми, мы так испугались…

– Прочитав рассказ Стефана, я сама испугалась. А ты! Ты мой герой! – она еще сильнее прижала к себе Фиччика и, подняв канделябр, оставленный на полу, побрела к родителям. – Я все знаю, – с порога заявила она, глядя на родителей, сидящих у камина.

Отец что-то писал, мама читала. Это была такая уютная и домашняя картина, что у девушки защемило сердце.

Они сразу поняли, о чем речь. Нефелина пододвинулась и похлопала рукой.

– Садись рядом!

– Мама, что это было? Во мне живут две личности? Добро и зло? Черная магия и белая, я и волшебница, и колдунья, – выпалила Луна мучавшую ее догадку.

– Мы долго думали, и, не буду скрывать, такая мысль нам тоже приходила в голову. Но нет. После твоего падения на поединках мы теперь это понимаем со всей очевидностью.

– Но я не понимаю…

– Мы уверились, что ты обладаешь даром предсказания.

– Кто? Я?

– Да, ты! – терпеливо ответила мама, обнимая дочь.

– Вот смотри, – подключился Алекс. – Первые видения тебя посетили еще в мире по ту сторону земли. Ты отчетливо видела катастрофу, которая случилась аж через два года. То есть ты предсказала ее. Но тебя это настолько потрясло, что ты постаралась забыть и буквально запретила себе заглядывать в будущее… Затем ты видела духов Празета и Андалузита, которые подсказывали тебе, что будет дальше. Но на самом деле они не могли прийти к тебе. Хотя на первый взгляд все кажется логичным.

– А почему они не могли прийти ко мне во сне?

– В первый раз, когда ты была в межпортальном коридоре, – согласен. Дух Празета был еще здесь, он не успел уйти в мир забвения, и он пришел тебя спасти. Но заметь, он не предсказывал будущее, а пытался помочь тебе. Ты это запомнила. И впоследствии, когда тебя стали посещать видения, твое подсознание автоматически добавило старейшин в твои сны.

– Но почему? – не поняла Луна.

Отец терпеливо продолжил:

– Потому что, когда ты увидела сон про мерцающие осколки, Празет уже давно ушел в мир забвения, откуда нет возврата, а Андалузит вообще был еще жив.

– Ой… – воскликнула Луна. – И правда. Причем я видела Андалузита и отказывалась верить в это. Правильно, потому что он был еще жив.

– Вот поэтому мы и решили, что ты видишь будущее. Именно ты. А не духи, которые приходят предупредить тебя. Поэтому ты так опасна и одновременно желанна для книг. Сначала они не понимали, с кем имеют дело. Когда Обсидиан считал с тебя информацию, ты была слишком слаба, отдав все силы на спасение Эгирина. Но затем ты восстановилась так быстро, как еще не удавалось никому из самых могучих волшебников. И паук начал понимать, какую добычу упустил. Сейчас для книг ты цель номер один. Им нужно либо подчинить тебя, либо…

Нефелина судорожно вздохнула и еще крепче обняла дочь.

Луна сидела не шевелясь. Ей нужно было переварить информацию.

Словно отвечая на ее мысли, мама тихо добавила:

– Ты только представь. Волшебница с пятью дарами, способная видеть будущее, имея в руках пять колдовских книг, будет непобедима.

Девушка зябко поежилась.

– А что произошло на выступе? Тоже сон? Но там я не спала, я уверена.

– Опасность близко. Вот твои видения начинают принимать новую форму. Танцем ты ясно дала понять, что в решающем бою схлестнутся две магии, но победит та, на чьей стороне будешь ты.

– Что значит – на чьей стороне буду я? На стороне добра, конечно. Это даже не обсуждается!

– Мы тоже в это верим, доченька!

Нефелина еще крепче прижала к себе Луну, глядя поверх ее макушки на Алекса тревожными глазами. Ее материнское сердце чуяло, что это еще не все испытания, которые приготовила судьба для дочери.

Кроме того, Луна позабыла главное, а вот родители – нет. Раньше в ее видениях черная магия не причиняла ей реального вреда. Луна видела будущее, но при этом не испытывала боли. Сейчас все изменилось. На выступе танец был не просто танцем: ленты-черви пытались скинуть ее в пропасть. И во время поединков боль и синяки были настоящими. А это значило только одно. Луну запугивают, и если она не перейдет на сторону зла, то ее ждет смерть.

– Я знаю, когда все произойдет. Без всякого дара предвидения, – неожиданно сказала Луна.

– Когда?

– В день, когда мне исполнится шестнадцать лет, – уверенно произнесла дочь.

Родители еще раз обменялись взглядами, полными страха, и промолчали.

6

Время шло. Вот уже закончилась учеба и начались каникулы. Выпускники, радуясь возобновлению поединков, усердно готовились к экзаменам, справедливо полагая, что их ждут собственные состязания.

Особенно Сентария. Она так горела поединками, что не могла больше ни о чем говорить. С Аметрином они были на одной волне и все чаще отделялись от друзей, чтобы побыть наедине.

Но Луна с Эгирином и не думали возмущаться. Они тоже гуляли вдвоем, правда, по требованию Аметрина, в том же саду, где он проводил время с Сентарией. В итоге парочки