Шрифт:
Закладка:
– Мне многое становится ясным, но от этого только сложнее, – сказал заклинатель. – Лишь пережив эту ночь, мы поймем, чья власть сильнее над миром и что судьба готовит для тебя, воитель Энэй, – глаза Крола неприятно заблестели, губы скривились в улыбке, словно это доставляло ему боль.
– Что особенного должно произойти этой ночью? – спросил Энэй, теряя терпение.
– Испытание, – жуткие глаза Крола пожирали Энэя. – Судьба испытывает не только людей, но и нас. Твои испытания уже начались, воитель, но главные ждут тебя в грядущих тысячелетиях существования. Одинокого и бессмысленного. Нужно только пережить эту ночь.
– Бессмысленного? – не выдержав этот странный мысленный диалог, переспросил Энэй, перекрикивая музыку. Он не хотел показывать неприятного удивления, вызванного словами заклинателя, но даже при большом желании не смог бы утаить своих мыслей от Крола. – Жаль, тебя не слышат воины, увековеченные в «Наследии Мертвых». Их битвы и смерть…
– …больше ничего не значат, – с ядовитой злостью процедил заклинатель.
Ненавидящим взглядом он смотрел на воителя. Вены на его руках, широченной шее вздулись и бугрились под одеждой. Шрамы на лице стали еще темнее, кожа вокруг них потрескалась и сочилась сукровицей.
– Ты достаточно молод, Энэй, но это не оправдывает твоего невежества. Я вижу, разговор со мной тебе неприятен. Должен признаться, что и меня воротит от тебя. От всех вас! Ты… все вы, воители, смешны и жалки. Являясь меньше чем наполовину людьми, вы ошибочно считаете себя частью их истории, их цивилизации. И оттого пытаетесь понять их, ищете объяснения их поступкам, оправдания их слабости, порокам и преступлениям. Вы подражаете им, сочувствуете. Но человечество, само его появление – это трагическая и довольно странная случайность земного мира. В то время как наша жизнь, наше существование – это нечто большее.
Подобно горам и рекам, пустыням и океанам, мы существуем в мире, который создал Всеотец. Мы такая же его неотъемлемая часть, как небо и ветер, как земля и вода. Без нас он погибнет, исчезнет. До недавних пор в мире Отца все пребывало в строгой гармонии ради одной цели. Дождь обрушивается с небес на землю, чтобы в ней родилась новая жизнь. Лучи солнца пронзают глубины морей и дикие леса, чтобы наполнить их жизнью. Дикий зверь убивает другого, чтобы породить новую жизнь. Все для того, чтобы жизнь, подаренная неживой земле, продолжалась. И мы здесь для того же. Граница, Орден и его воины существуют, чтобы хранить жизнь от мрака, который рождает Тьма. Это наше предназначение. Но с появлением человека оно утратило всякий смысл, – с ненавистью прошипел Крол и указал на одурманенную толпу. – Посмотри на них, Энэй. Кто они? Ради чего они здесь? В человеке нет абсолютно ничего, что оправдывает его существование, но он меняет мой мир, разрушая то, что создано не им и не для него. И все это время я ощущаю, как мир Всеотца наполняется болью. Она копится внутри меня. Жаль, ты не можешь ощутить то же самое. Мне бы хотелось, чтобы каждый воитель увидел хоть малую часть того, что видели мои глаза на протяжении всей жизни.
Крол замолчал, стянул с плеч пальто и отбросил в сторону. Он тяжело дышал. Его могучее тело под одеждой бугрилось мышцами. Энэю казалось, древний воин борется внутри себя с какой-то злобной силой, но проигрывает ей.
– Скажи мне, воитель, разве мог Отец наш, одаривший силой истинного Света тебя и меня, допустить подобную ошибку и создать нечто, разрушающее Его мир изнутри? Я вижу людей и ощущаю Тьму в их сердцах, но не могу с ней бороться. Разве тогда явление человечества не противоречит Его замыслу и нашей миссии? Что если они… никогда не должны были появиться в этом мире? Что если появление человека – это какая-то катастрофическая ошибка или результат колдовства темных богов? Возможно, человек должен был стать совсем другим, подобным нашему Отцу или хотя бы равным нам?
Энэй молчал. Он смотрел на бесноватый танец толпы внизу.
– Мои вопросы встревожили тебя, воитель. Но разве ты не можешь представить мир без человека? Я помню его таким. Я мог бы о многом поведать тебе. Рассказать о мире Всеотца до появления людей и о силе, которой обладала Граница. Но моя древность – мое проклятье. От него нет спасения. Все время, что я существую среди людей, меня наполняют страдания и боль моего мира. Нашего с тобой мира, Энэй. Эта боль стала настолько сильна, что я перестал ее ощущать. Я живу ею. Она подменила все остальное, из чего состояла моя жизнь. Я давно перестал чувствовать, как пахнет земля после дождя. Рассвет солнца, шум моря и сияние звезд во мне больше ничего не вызывают. Иногда мне кажется, я способен ощущать только смертельный, нестерпимый голод.
Голос заклинателя изменился. Энэй повернулся к нему и ощутил, как внутри разгорается пламя, знаменующее угрозу вторжения. Крол попятился назад и остановился в нескольких шагах, похожий на огромную сломанную куклу. Сгорбленный, с вывернутой вовнутрь ногой и руками. Его массивная шея изогнулась и выдвинулась вперед. Развернутая набок голова, казалось, вот-вот отвалится. Но самым отвратительным стали его глаза. Большие, маслянисто-черные, они уродливо выпирали на бледном, покрытом шрамами лице. Энэй понимал, что на него смотрит не заклинатель. Сквозь черноту изнутри Крола с ненавистью и страхом воителя разглядывала иная сущность из другого мира.
– Что ты такое? – зло прорычал воитель.
Два «Возмездия» оказались в его руках.
Безобразное существо не ответило. Увидев смертоносное оружие, оно стало трусливо отступать. Шея Крола вздулась, лицо исказила гримаса боли и отвращения, изо рта толчками потекла кроваво-коричневая слизь.
– Ты был там! – крикнул Энэй. – Как и я, ты оказался поблизости в момент вторжения. Но гораздо раньше. В доспехе и вооруженный. Слишком много совпадений, заклинатель!
С телом Крола происходили чудовищные, отвратительные видоизменения, которые Энэй видел впервые. Он не был готов к подобному и не знал, как себя вести. Но чем сильнее Крол терял прежний вид, тем сильнее внутри воителя разгоралось пламя, указывающее на приближение Тьмы.
– Ты ничего не узнаешь, дохлый воитель, – выталкивая изо рта зловонную жижу, сказал заклинатель. – Они уже здесь…
Энэй позволил заложенным в него инстинктам и рефлексам управлять телом. Это уберегло его от смерти. В неуловимые мгновения пространство перед ним и за его спиной исказилось. Из образовавшихся пустот, сияющих темно-фиолетовыми цветами,
