Шрифт:
Закладка:
Про церковь не могу утверждать, туда сейчас силком никого не загоняют. Даже, скорее, наоборот, уже очень многие относятся к верующим предвзято и с раздражением, переходящим порой в открытую агрессию. Хотя думаю, слова о «форме без содержания» справедливы и для некоторых современных прихожан…
Но главное – это повсеместный разгул греха: пьянства и уже ставшего доминировать над ним масштабного распространения наркоты, агрессии и ожесточенности, идущих рука об руку с одновременным равнодушием большинства к происходящему. Даже когда кого-то избивают или убивают на улицах, это самое большинство снимает происходящее на камеры мобильников, а не вызывает ментов и скорую…
Мат уже действительно заменяет обычные слова, а так называемый блуд… О-о-о, это, пожалуй, самый распространенный, массовый грех, давно ставший нормой жизни. Как и следующие за этой «нормой» венерические болезни, аборты, разбитые семьи, в которых одинокие мамочки изо всех сил напрягаются, чтобы вытянуть ребенка… В наказание, видимо, за то, что так любили в молодости «плохих парней»…
Интересно, а на какой стадии «переполненной чаши» мы находимся? Сколько нам осталось до того, чтобы Господь вновь послал нам «искупительные скорби»?!
– Пожалуй, в конце нашего разговора стоит вновь вернуться к теме Великой Отечественной войны. Хочу сказать, что среди верующих довольно популярна и такая версия трагедии: война, начавшаяся двадцать второго июня сорок первого года, на Собор всех святых, в земле Российской просиявших, была уже не искупительной скорбью, а конкретной карой за грехи. Наподобие той, которой подверглись Содом и Гоморра. И что только самоотверженность русских воинов, отдающих свои жизни за други своя – что есть высшее проявление христианской любви и добродетели, – как и горячая молитва уцелевших верующих за сражающихся на фронте родных, вкупе с горячей мольбой об общей Победе, перевесили тогда «чашу греха». Любопытным совпадением является и то, что Победа в мае сорок пятого пришлась на Пасху, совпавшую одновременно с праздником Святого Георгия Победоносца, покровителя русского воинства… Были на войне и свои знамения. Например, в Сталинграде одиннадцатого ноября сорок второго года бойцы генерала Чуйкова видели в небе Божью Матерь с Младенцем на руках.
– Неужели?! Вот бы тоже увидеть!
– Не сможете. Подобного создатели игры в сюжете не прописали: с одной стороны, информации о случившемся слишком мало, с другой, пытаться воссоздать что-то подобное в виртуальной реальности довольно близко к кощунству. Ну и наконец, до одиннадцатого ноября нужно банально дожить…
Грохнувший за стенками блиндажа взрыв гранаты и практически сразу ударившая следом пулеметная очередь заглушили голос помощника, одновременно заставив меня подскочить к танковому «дегтяреву».
Ну вот, накаркал же!!!
Глава 18
27 августа 1942 года
Декретное время: 22 часа 3 минуты
Район высоты 135,4 Три кургана. Первый батальон 282-го полка НКВД
Ну вот, накаркал же!!!
Оля едва не подпрыгнула на топчане, словно кошка, озираясь по сторонам дикими от страха и удивления глазами. Вскочили на ноги Женька Степанов, другие бойцы, отдыхающие в единственном на весь взвод, но просторном блиндаже. Вскочили – и тут же попадали от моего дикого рева:
– Всем лежать! Сейчас открываю дверь, могут очередью прямо по нам простегнуть! Огонь с порога не открываем, крика не поднимаем! Если блокируют, отстреливаемся изнутри, не даем бросать гранаты!
Стрельба снаружи мгновенно набирает шквальную мощь. Захлебывающиеся очереди трофейного МГ-42 обрываются, но еще рокочет МП-40 одного из сержантов. Часто хлопают выстрелы родных мосинок бойцов усиленного дозора, прозевавшего врага и теперь гибнущего в неравной схватке. Но смерть ребят дарит нам лишние секунды, чтобы мы могли прийти в себя и вступить в бой. Лишь бы только остатки взвода не блокировали в блиндаже, ведь тогда наша гибель станет лишь вопросом времени…
Рывком распахиваю дверь и тут же рыбкой ныряю вниз. Вовремя! Веер пуль ударил по дереву, во все стороны полетели выбитые щепки. Над позициями светло как днем – осветительные ракеты, запущенные дозором, все еще висят в воздухе. И в их свете хорошо различимы не только атакующие немцы, но и наш блиндаж, изначально развернутый дверью в сторону высоты… Пару метров до ближайшей стенки хода сообщения я преодолеваю бегом, пригнувшись, а после распрямляюсь, вскидывая на бровку окопа ДТ.
Перед окопами грохнул взрыв «лимонки» – на еще одну растяжку напоролись, сволочи, так вам и надо! А слева с заметным опозданием ударил станковый «максим», простегивая длинными очередями фрицев и заставляя врага залечь. Расчеты станкачей ночевали прямо у пулеметов, но странно, что огневая точка на правом фланге по-прежнему молчит…
Очередь. Одна, вторая… Бью короткими очередями по вспышкам выстрелов, по хорошо различимым в свете ракет фигурам вражеских зольдат, бегущих к траншеям. Кто-то падает, чья-то стрельба замолкает, но не факт, что мои пули нашли цель, может, просто спугнули. Одного фрица достал точно – пульсирующие в полутьме трассы уткнулись ему в грудь, опрокинув назад, а в ответ довольно точно ударил «машингевер», подняв фонтанчик земли у самых глаз. Я едва успел закрыть их, инстинктивно отшатнувшись. Пулемет ощутимо дернуло в руках, и я тут же ныр нул вниз, не веря, что удалось уцелеть.
Следующая, возможно, предназначенная мне очередь отбросила назад застывшего в дверном проеме бойца, так и не сумевшего сделать шаг вперед. А вокруг меня в окопе, примыкающем к блиндажу, уже скопилось человек шесть. Сейчас они по моему примеру залегли, спасаясь от огня скорострельного «машингевера». Между тем в ходе сообщения, ведущем от правого края, гулко грохнули две гранаты, щелкнул единственный выстрел мосинки, и тут же отстучала короткая, всего в два-три патрона, автоматная очередь.
Немцы уже здесь.
– Не спим, бойцы! Что в аппендиксе столпились? Ждете, когда всех одной гранатой накроет?! Вперед, занять оборону!!!
Заведенный опасностью, хватаю ближнего ко мне бойца за ворот гимнастерки и с силой толкаю его вперед. Молодой парень, кажется из второй роты, рванул по траншее, увлекая за собой товарищей, а я принялся спешно раскручивать колпачки сразу на двух «яйцах». Сейчас вы у меня попляшете, твари…
Колпачки обрываю одновременно. Первую гранату кидаю, целя в траншею, где совсем недавно раздавались выстрелы, только чуть вперед, примерно туда, где, по моим прикидкам, сейчас должны находиться фрицы. Вот только упало «яйцо» за бровкой окопа, не попало в ход сообщение. Зато второе взмывает в воздух с двухсекундной задержкой – и взрывается над окопами,
