– Видишь, госпожа? Он не сдаст. – Мастер стоял на краю полосы и с брезгливой жалостью смотрел на меня. – Он – слабак.

Госпожа лежала в метре от меня – на боку, подперев щеку кулаком. Она только что лихо исполнила акробатические трюки на перекладинах – я такое только в цирке видел – и сейчас проходила полосу в обратном направлении.

– Да сда-а-аст! – Даже дыхание у нее не сбилось. – Хочешь, поспорим?

– На что?

– Ну как же! На твоего брата. Сдаст – не убью. Не сдаст – отдам моему брату. Лэй давно на него зуб точит…

– Я понял, госпожа, – процедил Рэйвен. И затем уже мне: – Вставай!

Я приподнялся на локтях и посмотрел на перекладины.

– Я не смогу.

Шериада задумчиво взглянула на меня.

– Рэй, а давай еще пари! Спорим, он зависнет на второй перекладине?

– На первой. – Мастер очень в меня «верил». – На что спорим?

Маг и спор – это святое… Волшебники пари просто обожают. А Рэйвен, как я позже узнал, слишком долго жил среди них, чтобы не быть похожим.

– Хм… давай на спарринг?

Мастер задумчиво посмотрел на меня:

– А давай, госпожа. Давно я тебя в деле не видел. Только без магии.

– Само собой. Элвин, а ты поспорить не хочешь?

– На что, госпожа?

– Ну как же! Тысячу крон за каждую перекладину?

– А если не пройду ни одной?

– То у меня спарринг с Рэйвеном. А ты… выучишь всех Повелителей Нуклия от начала времен, тебе полезно. Только смотри, их там тьма-тьмущая.

– А он уже торгуется, госпожа, – хмыкнул мастер.

– Он маг, Рэй. Маги всегда торгуются, это у нас в крови. И Элвин всего лишь уточнил условия.

– А я могу отказаться, госпожа?

– Нет, Элвин, не можешь. Там, кстати, десять перекладин. Десять тысяч крон…

Шериада знала, чем меня купить. Это было ужасно унизительно и больно к тому же. Но именно унижение заставило меня не сдаться на первой перекладине. Они были ледяные, мне казалось, что мои руки примерзают к ним даже в перчатках.

Но пять из них я прошел. После завтрака Шериада выписала мне чек, смеясь, что акция кратковременная, а предложение ограничено.

Не знаю, состоялся ли у них с Рэйвеном спарринг: в спальню мастер тащил меня буквально на себе, громко при этом ругаясь. Принцесса вторила ему что-то по-нуклийски, посмеиваясь. Я лениво думал, что, если так дальше пойдет, я узнаю нуклийские ругательства лучше, чем другие слова этого языка.

Впрочем, ругательства всегда очень прилипчивы. Бездной, как Шериада, я ругался уже спустя пару дней.

А когда меня сдали на руки Ори, принцесса напомнила, что ждет меня через полчаса за завтраком, и предложила съесть мастера: «Гляди, какой он больший и мясистый. Нам его на пару дней хватит».

«Зато ты, госпожа, – на один укус», – сказал ей Рэйвен.

Ори пришлось самому меня раздевать: у меня так все болело, что я не мог даже пошевелиться. Вдобавок от снега или пота – не знаю, от чего больше, – я был совершенно мокрый. И наверняка от меня жутко пахло.

Сил и после купальни у меня не прибавилось. Ори, посмотрев на меня, несмело предложил:

– Господин, я массаж умею делать. Может, вы разрешите?..

Я так удивился, что ответил не сразу, а он, наверное, решил, что молчание – знак согласия. Но руки у него были просто волшебные! Массаж у нас на Острове – это всегда прелюдия. Я тогда понятия не имел, что от него бывает так больно. А потом тело свежее, словно после здорового сна.

Ори размял мне плечи, шею, спину, на этом остановился и принялся меня одевать. Я же, расслабившись, решил спросить:

– А это… В Нуклии это нормально? То, что ты сейчас делал?

Ори испугался. Я не мог взять в толк, чего же он боится?

– Господин, вы же разрешили…

Скорее, не запретил. Но допустим.

– Ори, все в порядке. Пожалуйста… Я что-то сделал не так?

Он смотрел на меня почти в ужасе. Так же было с Шериадой, когда он валялся перед ней на коленях. Но я же не принцесса!

– Ты… боишься меня?

Ори отвел взгляд и, явно стараясь казаться спокойным, ответил:

– Конечно, господин. Вы же маг. Я должен любить вас и бояться.

Такая логика была мне в новинку. Я смотрел на него, открыв рот, а Ори с поклоном, словно ровным счетом ничего не произошло, застегивал на мне сорочку – будто я сам не мог это сделать. И, похоже, намеревался поступить так же со штанами, но я отпрянул:

– Не надо. Ори… кому ты служил раньше?

– Сыну лорда Клемета. – Судя по виду Ори, этот сын был не очень хорошим человеком.

– И как ты оказался здесь?

Ори повернулся, выбрал цепь с крупными черными жемчужинами.

– Вы позволите, господин?.. Миледи убила лорда и его семью. И взяла меня к себе на службу.

– Ясно… Что, сама… убила? – Какую должность занимает Шериада в Нуклии? Возглавляет тайную полицию?

– Конечно, господин.

– И дом сожгла?

Ори удивленно посмотрел на меня:

– Да, господин. Кроме ворот. На ворота она повесила тело лорда. Она всегда так делает.

Я потер виски. Всегда так делает… Понятно. А что меня, собственно, удивляет? Того шамана она прикончила у всех на глазах, как будто для нее это дело совершенно обычное. Да, принцесса Элизабет, я согласен: она страшная женщина. И совершенно сумасшедшая.

– Ори, если ты здесь не по своей воле…

«…то что я, интересно, сделаю? Пойду сейчас к Шериаде и прикажу отпустить моего камердинера? А что потом, когда она рассмеется мне в лицо?» – подумал я.

– Что вы, господин! Я… – Ори встретился со мной взглядом и потупился. – Мне некуда идти. Если я плохо вам служу…

Пришлось заверить, что он служит очень даже хорошо. Впрочем, тут я душой не покривил. Еще добавил, чтобы он понял:

– Ори, ну какой я маг? Я же ничего не умею…

«А это неважно», – говорил его взгляд.

Потом Ори посмотрел в зеркало за моей спиной и внезапно побелел. Я думал, с ним тоже сейчас будет припадок, как с принцессой. Но Ори лишь покачнулся, схватившись за спинку моего кресла. А из зеркала раздалось мягким баритоном:

– Ну конечно – еще один блондин. И естественно, смазливый. Неудивительно, что она тебя откопала… Где она тебя нашла?

В зеркале отражался вовсе не я. Там еле помещался мужчина за тридцать с таким распутным и порочным лицом, что от одного его