- Действительно? – удивленно моргнул он, стараясь не дать соскользнуть маске невозмутимой уверенности.

- Возможно, - повторила я. – В любом случае, ваше величество, - я поманила его пальцем и, склонившись чуть ближе, прошептала ему прямо на ухо: - Кажется, это уже не совсем ваше дело, не так ли?

- Все происходящее в моем королевстве является моим делом, - чопорно ответил он и, встав, протянул мне руку: - Кажется, это наш танец, андарен.

Вложив свою ладонь в его руку, я тихо, чтобы услышал только он, проворчала:

- Когда-нибудь вам придется объяснить мне, что это значит.

- Быть может, когда-нибудь я сам тебе расскажу, - пообещал он, выводя меня в середину зала.

Придворные замерли, ожидая, когда мы начнем танец. Из щебета своей горничной я узнала, что король Аргент довольно сильно смягчил порядки, когда сел на трон. Так, к примеру, он убрал правило, запрещающее премьер-министру поворачиваться спиной к королю, когда он вручает ему годовой бюджет и прочие невероятно важные бумаги. По старым правилам этикета, созданным и утвержденным еще несколько столетий назад, премьер-министр обязан был пятиться как рак, ни в коем случае не поворачиваясь к королю спиной, видимо, из опасения, что кровожадный монарх цапнет бедолагу. Королю Аргенту подобная мишура оказалась не слишком интересна. Он упразднил множество сложных ритуалов, весь смысл которых заключался в том, чтобы усложнить жизнь всем при дворе и ни в коем случае не дать правящему монарху даже на мгновение подумать, что он не самый главный человек в комнате. В любой комнате, находящейся на территории страны. Похоже, самооценка короля Аргента и так находится на должном уровне и он не нуждается в постоянных подтверждениях того факта, что он действительно здесь самый главный. По словам Лилибет, многие ритуалы остались, но в основном безобидные. Тем не менее, похоже, что до регламента балов у его величества руки не дошли. А может, он не счел этот вопрос важным. В любом случае, действующие неписанные законы (впрочем, возможно они и зафиксированы где-то на бумаге, ручаться не берусь) гласили, что если его величество соизволил принять участие в танцах, первые несколько минут все присутствующие должны не танцевать и веселиться сами, о нет, бедолаги обязаны благоговейно созерцать танец самого знатного человека в королевстве и его фаворитки.

Будь на моем месте опытная фаворитка, для нее это не составило бы труда, но мне неловко танцевать перед всей этой толпой, тем более памятуя, что у меня обе ноги правые.

- Если я отдавлю вам ноги, ваши придворные дамы разорвут меня на клочки, - пожаловалась я, стараясь не заваливаться на поворотах. Король вел в танце  уверенно, но не деспотично. Он не дергал меня туда-сюда, словно мешок картошки, но и не давал мне отклониться от маршрута. Не будь я так обеспокоена головокружением (а вы попробуйте одновременно изящно двигаться, как истинная леди и при этом оглядывать весь зал на предмет каких-нибудь неучтенных угроз), я бы непременно отметила несомненный талант своего партнера. – Они и так считают, что я вам не подхожу. Если проявлю себя как плохая танцовщица, они меня закопают в вашей же любимой конюшне.

- Закопают - выкопаю, - успокоил король. – Не переживай.

- Вот уж утешили, - фыркнула я. – А если они меня кинжалом пырнут предварительно?

- Оживлю, - пообещал монарх.

Я лишь хмыкнула – вот уж действительно все могут короли – пожала плечом и сменила тему:

- Так, насколько я помню, после этого танца вы танцуете с послами, верно? Какое счастье, что среди них всего две женщины, ведь это значит, что вдали от меня вы проведете не так уж много времени. Я, конечно, буду за вами наблюдать и.. – защебетала я, пытаясь успокоить не столько, на первый взгляд, не нервничающего короля, сколько себя. Все же после той попытки отравления мне не хочется отходить от него. Мало ли что случится?

- Умерь свой пыл и приглуши волнение, Ева. Наш милый друг пытался провернуть свое дельце вчера, едва ли он нашел в себе силы и успел придумать новый план к сегодняшнему вечеру, – шепнул мне на ухо он. – И потом, взгляни, сколько охраны. Они все глаз с меня не спускают.

- Вчера вам это не сильно помогло, - не смогла удержаться от замечания я.

Танец закончился и его величество проводил меня к столику с напитками. Оставлять даму на произвол судьбы ему не позволила бы совесть и этикет, поэтому меня вручили Алистеру, так удобно крутившемуся поблизости.

- Новости есть? – хмуро осведомился он, оглядывая гостей.

- К счастью, нет. Если повезет, завтра подпишут договор и делегация уедет. Надеюсь, осложнений не возникнет.

- Прекрасно выглядишь. Тебе очень к лицу это платье.

- Да? – озадаченно спросила я, бросая взгляд на свой наряд. Вечернее мероприятие давало определенную свободу, как мне объяснила Лилибет. Именно поэтому я сверкала и сияла, как начищенный пятак. Драгоценности обвивали мою шею, блестели в ушах и на пальцах. – Ну.. э-э-э.. спасибо... – неловко дернула плечом я, почувствовав вдруг неловкость от комплимента. - Это все моя камеристка, Лилибет. Она настоящее сокровище.

- Похоже на то, - оценивающе взглянув на меня, сказал, наконец, Алистер. – Ты, определенно, сегодня в центре внимания.

Пришлось закатить глаза и вздохнуть.

- Не благодаря платью, ректор Левергард. Ты прекрасно знаешь, что они все хихикают и шепчутся, - я кивнула на группу придворных, стоящих неподалеку и живо что-то обсуждавших, бросая время от времени короткие, но выразительные взгляды в сторону моей персоны, - разбирая и пересказывая друг другу сегодняшний инцидент в библиотеке.

- ..настолько бесстыдна, что готова на все.. – донеслись до меня слова хорошенькой румяной брюнетки в синем платье.

- Точно обо мне, - мрачно заключила я.

- В таком случае советую вспомнить, чему я тебя учил, и выпрямить спину. Вот, молодец. А теперь улыбнись так, словно я сказал что-то невероятно занимательное.

Одарив Алистера сияющей улыбкой, я в очередной раз взглянула на короля. Его величество танцевал с Камиллой де Бланш. Аккуратно придерживая пожилую даму на поворотах, он что-то рассказывал, а она, по-птичьи склонив голову набок, мягко улыбалась. Сложность придворной жизни еще и в том, что приятных людей не так уж много, но