мы за ними. Вот посмотри, — Чернушка показала на экран. На экране был виден край леса, прилегающий к дороге. Ведьма приблизила изображение, и орчанка хорошо разглядела человека, лежащего в кустах, в черной облегающей одежде, очень похожей на ту, во что были одеты нападавшие в Брисвиле. Он смотрел в какой-то ящик.

— Это у него что? — спросила она.

— Прибор наблюдения, — ответила Ведьма.

— Что они предполагают сделать?

— План у них простой, — ответила Ведьма. — Открыть портал в замок, потом отключить магию и захватить нас в плен.

— Мы им нужны, чтобы через нас добраться до Ирридара?

— Да, Ганга, ты все правильно поняла, — кивнула Чернушка.

— Ну как говорит наш муж, флаг им в руки. Попадут они в тюрьму и пусть там включают негатор. Заложим в камере фугас и дистанционно подорвем. Наш муж сказал, пленных не брать. Эта нечисть должна быть искоренена. А если кто останется живым, того допросим.

— Нет, Гангачка, сначала надо допросить, — не согласилась Ведьма. — Пригрозим взрывом, и они сдадутся.

— Будем пытать? — орчанка оскалила клыки.

— Нет, вколем сыворотку правды.

— Жаль… Может, сначала попытаем? У меня тоже есть способ развязать языки. Только ни разу не приходилось им пользоваться. Хотелось бы проверить.

Ведьма и Чернушка переглянулись.

— Можно и так, — неуверенно произнесла Ведьма.

Глава 7

Закрытый сектор. Нижний слой Инферно. Неизвестно где

Королевство Вангор, замок Тох Рангор. Снежные горы. Степь

Битва перевалила за полдень. Легион союзников стоял насмерть и, умирая или убивая врага, каждый воин кричал: «Курама, прими эту жертву!» Так распорядился делать Курама. Этот клич воодушевлял бойцов Курамы и делал слабыми воинов Мефистоила. Воинственный клич воинов Мефистоила тонул в этом хоре криков. И по полю битвы неслось нескончаемое «Курама-а-а-а… Курама-а… Прими… жертву… жертву…». От этого крика, слившегося в нескончаемые вопли, трепетали сердца врагов, слабели руки, держащие оружие, и натиск, который вначале казался неудержимым, как прилив воды в океане, раз за разом разбивался о стойкость плохо вооруженных воинов союзника Курамы. Они гибли и уносили с собой двух, а то и трех врагов. Пехота Мефистоила отходила, чтобы дать возможность магам и баллистам нанести удар по противнику, но легионеры словно прилипали к врагам и преследовали их по следам, не давая возможности отрядам пехоты войск Мефистоила оторваться. Это походило на отступление и бегство. Командиры, понимая, что так в конце концов может и случиться, были вынуждены вновь и вновь посылать отряды в наступление, и волна битвы возвращалась на прежние позиции.

Мефистоил, наблюдая за битвой, все больше сатанел. Он рычал и бросался кубками с вином, тарелками в свою охрану. Демоны, понимая, что их владыка в ярости, прикрывались щитами и близко не подходили. Курама смог выключить из битвы основную ударную силу войска Мефистоила — демонесс и магов с баллистами. И теперь его пехота бесславно гибла во славу Курамы. Гибли и воины Курамы, но враг получал их силу, а Мефистоил ее терял. Наконец он не выдержал и захотел все решить одним ударом.

— Мой резерв в атаку на левый фланг противника. Пусть всадники прорвут ряды их конницы и ударят по ставке этого Курамы.

Его ревущий голос подхлестнул командира резерва, и он помчался к своим бойцам. Вскоре большой отряд всадников в черных вороненых латах на рогатых черных конях слаженно покинул ставку и направился в сторону демонесс. Демонессы смешались с конными воинами и вместе с всадниками устремились на противника. Им навстречу хлынули войска Курамы. Они встретились на полпути, и грохот от столкновения на несколько ридок заглушил все звуки на поле боя. Теперь уже вступили в бой и смешались все имеющиеся войска у противников. Даже невооруженному глазу было видно, что войск у Курамы значительно меньше и они таяли, как воск свечи. Еще немного — и наступит перелом в битве…

— Курама-а-а!.. Курама-а-а… — этот клич резанул ухо. Мефистоил недоуменно оглянулся и замер. С тыла на него неслась огромная армия конных и пеших воинов. Воины приближались без всякого строя, толпой. Но их было столь много, что они закрывали собой горизонт.

— Господин, надо уходить! — к Мефистоилу подбежал демон-распорядитель. — Курама нас обманул и поставил основное свое войско в тылу.

Растерявшийся князь не сразу понял, о чем тот говорит, а когда к нему пришла способность соображать, было уже поздно. Воины его охраны стали падать, пораженные невидимым противником.

— Демонессы… — прошептали губы князя и в страхе затряслись. Давно он не испытывал такого ужаса. Против десятка демонесс, атакующих из астрала, даже он был бессилен. Глаза его в поисках спасения в смятении забегали по полю битвы. Он вскочил с походного трона и что есть силы припустил в сторону каньона. Он сам не понимал, почему туда бежит. Ему хотелось быть просто подальше от места битвы и спрятаться. Несколько раз он пытался открыть портал в свой замок, но бестии из астрала разрушали его заклятия. Добежав до края каньона, он прыгнул вниз. Сгруппировался и, присев, поднялся вновь. Не оглядываясь, стал продираться сквозь колючие кусты. Выскочил на дно и повернул в сторону от места гремящей битвы. Он не успел сделать и десятка шагов, как остановился и вскрикнул от обжигающего удара невидимого кнута демонесс. Путь вперед был прегражден. Мефистоил взвизгнул, как свинья, которая догадалась, что приговорена стать обедом, и опрометью помчался в другую сторону. Но пробежал недалеко. На его пути из воздуха появился огромный черный демон с крыльями.

— Ты куда-то спешишь, Мефистоил? — почти ласково спросил крылатый демон.

Мефистоил глянул на ауру демона, и все надежды на спасение покинули его. Перед ним стоял бывший его господин. Мефистоил остановился и без сил опустился на колени.

— Прости меня, владыка, — прошептал он и смиренно опустил голову.

— Ну что поделать, Мефистоил? — вздохнул демон. — Я никогда не был кровожадным. А ты служил мне верой и правдой. Готов ли ты мне вновь послужить?

Мефистоил поднял голову и с надеждой посмотрел на Кураму.

— Да, мой господин, я буду тебе служить.

— Ну тогда проверим твою верность. Скажи «Курама, прими мою жертву».

Мефистоил опасливо зыркнул по сторонам. Убедился, что они были одни. Рядом не было ни палачей, ни воинов, и он осмелел.

Облизал пересохшие губы и произнес:

— Курама, прими мою жертву. — И в тот же миг почувствовал, что здорово ошибся в бывшем господине. Опрометчиво доверился простодушному виду. Его с силой потянуло вон из тела, и душа Мефистоила, понимая, что это конец и возрождения не будет, беззвучно подвывая от ужаса, была вышвырнута из тела. И неумолимая, непреодолимая сила потащила к Кураме. А тот широко открыл пасть и