– Он будет обвинен в ограблении, сопротивлении офицеру и покушении на убийство. Видите ли, он ограбил магазин радио и фотокамер, украв небольшой грузовик, чтобы получить оборудование для этой сложной инсталляции, которое его скудные средства не позволили бы ему купить. Полицейский, дежуривший ночью, увидел его, когда он выходил из магазина, но Хегель ранил его выстрелом из револьвера и сбежал. Поскольку он оставил отпечатки пальцев, а украденные предметы будет легко идентифицировать, у него нет возможности избежать окончательного и определенного осуждения.

КОНЕЦ

ТЕНЬ НА ИСКРЕ

Эдвард С. Сирс

Когда доктор Милтон Джарвис спускался по трапу лайнера "Гомерик", возвращаясь с Международного медицинского конгресса в Вене в 1926 году, он ожидал встретить на пирсе своего близкого друга Джима Крейгхеда. Он огляделся, несколько разочарованный, затем печально направился к Бродвею, где остановился, чтобы купить газету, прежде чем поймать такси.

Больше двух недель он не видел ни одной газеты. Он был занят заметками, сделанными им на Конгрессе, которые он пообещал прочитать вскоре после своего возвращения Американской медицинской ассоциации. Поэтому он с большим, чем обычно, интересом рассматривал кричащие заголовки нью-йоркских журналов, гораздо более откровенные, чем те, которые использует европейская пресса.

Один взгляд на первую страницу газеты объяснил ему, почему Джим Крейгхед не встретился с ним. Он на мгновение закрыл глаза, чтобы убедиться, что это не сон, что он действительно дома, а не среди медицинских знаменитостей, собравшихся в Вене. Смятение, ужас и неверие попеременно боролись за господство. Это было невозможно, Небеса не допустили бы такого преступления. "Предварительное расследование Крейгхеда, – гласил заголовок. – Известный банкир умирает от шока после операции". Крейгхед, как оказалось, поскользнулся, когда мчался к поезду. Платформа была мокрой, поезд уже тронулся, он оступился, одна нога попала под колеса. Возникла необходимость в ампутации, поскольку началось смертельное заражение крови.

Дознание началось в тот же день. Когда издание, которое читал доктор Джарвис, вышло в печать, было получено очень мало свидетельских показаний. Было уже больше двух часов дня, когда он сел в такси, и доктор немедленно решил выслушать все, что он может, из остальных показаний.

Сев в такси, он сказал:

– Отвезите меня в Коронерский суд, пожалуйста.

Через несколько минут он стоял в зале суда, прежде чем коронер объявил перерыв в заседании до следующего дня. Лечащий врач был на свидетельской трибуне, завершая свой рассказ о лечении пациента.

– Итак, доктор Лоусон, – спросил мистер Бейли, юрист, представляющий страховую компанию, в которой Крейгхед имел крупный полис, – как вы лечили своего пациента? Вы уверены, что ампутация была необходима, как только мистер Крейгхед попал в больницу?

– Абсолютно, – ответил доктор.

– Были приняты все обычные меры предосторожности?

– О, да, – сказал доктор Лоусон, – я сам позаботился об этом. Рана была идеально простерилизована. Затем я прикрепил кровоостанавливающие средства.

– Что вы имеете в виду под этим? – спросил мистер Бейли.

– Маленькие зажимы используются для скрепления концов перерезанных кровеносных сосудов. Затем они заменяются кишкой, которая обвязывается вокруг кровеносного сосуда и постепенно всасывается по мере заживления, – ответил доктор.

– И при всех этих предосторожностях шок от операции убил мистера Крейгхеда?

– Это правда, – согласился доктор Лоусон.

– На сегодня это все, – сказал мистер Бейли. – Завтра я хочу задать вам несколько вопросов.

Адвокаты сложили свои бумаги, готовясь покинуть зал суда, в то время как большая толпа, собравшаяся из любопытства послушать, как один из богатейших банкиров города встретил свою судьбу, медленно расходилась. Доктор Джарвис, увидев врача страховой компании, которого он хорошо знал, за столом, присоединился к нему, когда он укладывал пачку бумаг в кейс.

– Что ты об этом думаешь, Фултон? – спросил он доктора.

– Пока мы ни к чему не пришли, Джарвис, – медленно произнес доктор Фултон. – Я знаю, как близки вы были с Крейгхедом. Вы, должно быть, ужасно шокированы. Кажется очевидным, что операция убила его. Оснований для подозрений нет, но мы должны как-то бороться, прежде чем выплатим полис на 300 000 долларов, который действует всего шесть месяцев. Он так же оставил большое поместье, как вы, наверное, знаете.

Доктор Джарвис отправился домой в глубоком, мрачном раздумье. Он был потрясен и в ужасе из-за потери своего самого дорогого друга. Он не мог смириться с мыслью, что этот большой, сердечный человек стал жертвой заражения крови или шока. Да ведь у этого человека всегда был здоровый организм. Он был всегда человеком сильным, переполненным жизненной силой. "Как он потерял свой иммунитет?" – спросил он себя. Он вспомнил их последний день вместе, за день до того, как он отплыл в Европу. Они играли в теннис в загородном клубе.

Доктор Джарвис, отчаянно пытаясь помешать своему сопернику набрать последнее очко в упорной игре, яростно ударил по мячу, который летел высоко, и отправил его низко над сеткой, что выглядело как удар, с которым невозможно было справиться. Но Джим Крейгхед вскинул ракетку в стремительном лоуфорде и мяч, как пуля из ружья, промчался к линии, находящейся далеко от досягаемости врача.

– Черт возьми, – воскликнул он, – пятидесятилетний мужчина подрезал с 8 на 6, а я младше тебя на десять лет. Но ты, конечно, поддерживаешь форму.

– Док, – ответил Крейгхед, – всего три месяца назад, когда я оформлял полисы страхования жизни на $300,000, проверяющий сказал, что можно иметь дюжину страховок в моем состоянии. Я могу пробежать милю в хорошем темпе и выполнять любые трюки в спортзале, на которые способен юноша.

– Верно, доктор Джарвис, – вмешался молодой человек двадцати двух лет, который с красивой девушкой примерно того же возраста только что подъехал к клубному дому на седане Крейгхеда. – Он заставил меня немного поплыть, чтобы опередить его в длинном заплыве, хотя он даже не умеет равномерно плыть.

Доктор Джарвис тот час вспомнил одну фотографию – огромный рыжеволосый Крейгхед, возвышающийся над головой своего приемного сына, его рука нежно лежит на его плече, а рука юноши обнимает талию девушки. У девушки, драгоценного камня в оправе, были светлые волосы, ни золотистые, ни желтые, хотя и с оттенком осенней пшеницы; у нее были тонкие черты лица, выразительный рот, склонный быть серьезным. Здесь, с этими двумя мужчинами, явно веселыми и улыбающимися, она обнажила очень правильные, белые зубы. Росс Крейгхед был почти таким же высоким, как его приемный отец, но более стройным; Джим же был широкоплечим и крепким. Девушка, хотя и была высокой, казалась миниатюрной рядом