Шрифт:
Закладка:
Так что оценки декабрьского путча остаются неоднозначными для литовцев – прежде всего потому, что СССР в дальнейшем оправдывал введение своих войск в Литву «освобождением от фашизма».
* * *
12 сентября 1934 года в Женеве был создан политический союз Литвы, Латвии и Эстонии, иначе называемый Балтийской Антантой.
Инициативу по созданию этого союза проявила Литва, рассчитывавшая усилением сотрудничества прибалтийских государств упрочить свои международные позиции. В первую очередь, ее интересовало разрешение так называемого Виленского конфликта, то есть возвращение в состав Литвы Вильно и Виленской области, захваченных Польшей в 1920 году.
Советский Союз поддержал это сближение, однако впоследствии (в 1940 году) использовал соглашение между балтийскими странами в качестве предлога для ультиматумов, назвав его направленным против СССР.
Балтийская Антанта была аннулирована соответствующими указами правительств Латвии, Эстонии и Литвы в июне 1940 года после вхождения этих стран в сферу влияния СССР по итогам секретного дополнительного протокола к Договору о ненападении между Третьим Рейхом и СССР 1939 года.
Но это будет позднее, а пока же, 22 марта 1939 года, Германия предъявила Литве ультиматум с требованием передать ей район Мемеля (ныне Клайпеда).
Попытки Литвы заручиться поддержкой Англии и Франции к успеху не привели, и литовское правительство капитулировало, подписав договор о передаче Мемеля Германии.
Одна из французских газет тогда написала:
«Кто хочет начать военный поход против России, тому надо держать в своих руках Клайпеду. Клайпедская область – это хороший мост для нападения. После Клайпеды, надо думать, последует Данциг, а затем после Данцига – Рижский порт в Латвии. После него, очевидно, Таллин в Эстонии. Эти порты в руках Германии будут пистолетами, направленными против Прибалтики и против России <…> Балтийское море станет озером Германии».
* * *
Чтобы было понятно то, что сказано выше, отметим, что Рудольф Надольный был немецким дипломатом и военным офицером. В 1933–1934 гг. он был послом Германии в Советском Союзе и стремился поддерживать тесные отношения между ними.
В ходе переговоров Советское правительство пыталось заставить Гитлера раскрыть его подлинные намерения в Восточной Европе. При этом СССР интересовали, прежде всего, два вопроса: планы Германии в отношении Прибалтики и Украины (как видно, тогда Советское правительство еще не поняло, что Гитлер метил на все Советское государство). Что касается Украины, то дверь перед любыми дальнейшими попытками наладить диалог по данному вопросу захлопнул подписанный 26 января 1934 года германо-польский пакт о ненападении, содержавший, как подозревало правительство СССР, и договоренности по Украине. В связи же с проблемой Прибалтики Советское правительство 28 марта 1934 года, или через два месяца после заключения германо-польского пакта, вновь со всей ясностью поставило этот принципиальный вопрос, предложив германскому правительству, несмотря на предупреждения Надольного о бесполезности демарша, выступить с совместным германо-советским заявлением о незыблемости суверенитета Прибалтийских государств.
Попытки Надольного укрепить германо-советские отношения не увенчались успехом, поскольку это противоречило планам Гитлера.
Надольный выступал против германо-польского пакта о ненападении 1934 года. Более того, на одном из совещаний с Гитлером он отметил, что, по его мнению, тесные связи с Россией представляют существенный интерес, в то время как Гитлер отверг любой компромисс с большевиками. Однако Надольный признал, что по-настоящему дружеские отношения с Россией невозможны. Встреча, которую назвали «бурной», Гитлер объявил разговор оконченным, а Надольный ответил, что «разговор только начался».
Кончилось все тем, что 16 июня 1934 года Надольный ушел в отставку.
Вот в каких условиях СССР пошел на подписание 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении. С одной стороны, благодаря этому договору СССР получил отсрочку от войны с Германией почти на два года, которые можно было использовать для наращивания своего военного потенциала. С другой стороны, прилагавшийся к договору секретный протокол гарантировал СССР невмешательство Германии в дела западных областей Украины, Белоруссии, Бессарабии, Финляндии и, конечно же, Прибалтики.
Секретный дополнительный протокол к договору о ненападении между Германией и СССР, подписанный в ночь с 23 на 24 августа В. М. Молотовым и Иоахимом фон Риббентропом, выглядел так:
При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана.
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства, и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.
Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.
Секретный протокол тесно связан с основным договором и не может оцениваться отдельно от него. Точно так же он не может рассматриваться и вне конкретной предвоенной ситуации тех дней.
Оригинал Секретного протокола на русском языке
Ряд историков трактует секретный протокол как юридически неправомерный, поскольку он касался третьих стран. С другой стороны, даже Уинстон Черчилль, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к СССР и к Сталину, писал:
«Только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт. Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение – Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами <…> В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были
