П. А. Столыпин писал барону Меллер-Закомельскому:

Следуя Высочайшим указаниям Его Императорского Величества, я вошел в соглашение со всеми ведомствами относительно принятия решительных мер к устранению подобного ненормального явления, не терпимого ни в одном благоустроенном государстве. Об этом я нашел нужным уведомить и Ваше Высокопревосходительство, прося Вашего содействия к надлежащему осуществлению на месте намеченных правительством мероприятий.

При этом он подчеркнул, что «выполнение этой задачи не сопряжено ни с какими правоограничениями и стеснениями местного инородческого населения». Он заметил, что правительство никогда не стало бы считать местных жителей «полными и единственными хозяевами тех местностей, в коих они проживают, так как местности эти составляют неразрывную часть Русского государства и наряду с прочими его частями подчинены единому державному вождю русской земли – Императору Всероссийскому». В этой связи инородцы должны быть русскими «если не по происхождению, то по убеждениям», написал П. А. Столыпин.

Вывод председателя Совета министров и министра внутренних дел был следующим:

Русские действительно должны являться хозяевами на всем пространстве Российской империи. При таких условиях заселение казенных земель в Прибалтийских губерниях коренными русскими людьми не может считаться нарушением законных прав местного инородческого населения и, вместе с тем, без сомнения, не должно повести к обострению аграрного вопроса, имеющего в остзейском крае свою особую подкладку и историю.

А раз так, то «лица, известные сепаратистическими своими стремлениями, число коих в Прибалтийских губерниях, к сожалению, весьма велико, не могут быть терпимы в составе местных служащих».

Император Николай II наложил на это резолюцию: «Вполне одобряю». А 14 июня 1908 года П. А. Столыпин еще раз написал барону Меллер-Закомельскому:

Вашему Высокопревосходительству известно, что правительство твердо держится взгляда о необходимости усиления русского влияния в Прибалтийском крае и не намерено допускать никаких колебаний при осуществлении намеченных для сего мероприятий.

В итоге «разъяснения» Столыпина достигли своей цели. По словам барона Меллер-Закомельского, смысл его письма превратно поняли. На самом деле, он поддерживает политику правительства по объединению Прибалтики с «общим великим Отечеством», а его критические высказывания о местных русских были вызваны заботой о том, что они не всегда осознают важность своей политической миссии в крае.

Между тем, указание Столыпина назначать на высокие должности в прибалтийских губерниях преимущественно русских неожиданно получило широкую огласку.

Отвечая на запрос Столыпина о том, кто разгласил сведения о его письме, барон Меллер-Закомельский переложил свою вину на журналистов и правительственные учреждения.

На самом же деле, указание Столыпина ничего не меняло: и до него большую часть правительственных должностей в прибалтийских губерниях занимали «коренные русские». Так что высказанная тревога об угрозе «русским интересам» в Прибалтике лишь спровоцировала множество разговоров, в том числе и не самых полезных для «общего великого Отечества».

* * *

К началу Первой мировой войны в составе Прибалтийского края были, как уже говорилось, три губернии: Лифляндская (47 027,7 кв. км), Эстляндская (20 246,7 кв. км) и Курляндская (29 715 кв. км).

При этом Лифляндская губерния располагалась на берегу Рижского залива Балтийского моря (в настоящее время она разделена между Латвией, в составе которой находится большая ее часть, и Эстонией).

Соответственно, Эстляндская губерния тянулась полосой вдоль южного берега Финского залива и заканчивалась архипелагом островов (в настоящее время на этой территории находится Эстония).

Курляндская губерния – это то, что в настоящее время составляет бóльшую часть территории Латвии и часть Литвы. А остальная часть нынешней Литвы входила в состав Северо-Западного края (в 1840 году император Николай I распорядился, чтобы наименования «белорусский» и «литовский» по отношению к западным губерниям вообще не применялись), а потом – в состав Виленской и Ковенской губерний.

Начало войны разом изменило условия жизни в Прибалтике и предопределило крутой поворот в ее развитии, повлиявший на судьбу всех жителей края.

РАЙНХАРД ВИТТРАМ

немецкий историк

Начиная с весны 1915 года, территория Прибалтики превратилась в театр военных действий. 8 мая 1915 года немцы захватили Либаву (ныне Лиепая), 1 августа – Митаву (ныне Елгава), оккупировали часть Курляндской губернии, однако Рига осталась под контролем России.

После этого давно разжигавшаяся в России ненависть ко всему немецкому стала преобладать в общественном мнении и направляться не только против Германии, но и против немцев Российской империи. Как следствие, на находившихся недалеко от линии фронта территориях были закрыты немецкие школы, затем ликвидированы все общественные объединения и союзы. При этом в Риге из-за великодушия губернатора Лифляндской губернии Н. А. Звегинцова это прошло еще достаточно корректно. Потом были запрещены немецкие газеты, последовал запрет на использование немецкого языка в публичных местах и на улице, были проведены другие подобного рода мероприятия.

С другой стороны, не занятые немцами территории Прибалтики подверглись воздействию общего процесса крушения Российской империи. В марте 1917 года от престола отрекся Николай II, но Временное правительство хотело продолжать войну.

Немецкие войска на пути к Либаве, отдых в дюнах

30 марта (12 апреля) 1917 года Временное правительство приняло постановление об отмене исторического деления Прибалтики на губернаторства. Оно также в положении «Об автономии Эстляндии» постановило, что последней должны отойти пять из девяти уездов Лифляндии (почти 52 % ее площади). После этой передачи земель территория Эстляндии выросла в 2,5 раза. Однако новая граница между Эстляндией и Лифляндией при Временном правительстве обозначена не была.

Глава двадцать вторая

Литва в XX веке

Итак, летом 1915 года Литва была оккупирована Германией.

18-22 сентября 1917 года под контролем немецкой оккупационной администрации прошла конференция, на которой было объявлено о создании некоего представительства литовского народа. Им стала Литовская Тариба (Lietuvos Taryba – Совет Литвы).

11 декабря 1917 года Литовская Тариба провозгласила «вечную, прочную связь с Германией», а 16 февраля 1918 года в Вильне она выступила с декларацией о восстановлении независимого Литовского государства.

Изданные в связи с этим документы говорили о полной независимости Литвы – и от России, и от Германии. Однако постановления от 16 февраля дали самостоятельность только «на бумаге». После заключения Брест-Литовского мирного договора Германия проигнорировала решения 16 февраля и объявила о создании Литовского королевства с германским монархом во главе.

11 июля страна была провозглашена Литовским королевством, а на престол пригласили вюртембергского принца Вильгельма фон Ураха – под именем Миндаугаса II.

Одним из условий отбора стало условие, что король должен быть католиком. Принц Вильгельм принял сделанное ему предложение, ему предстояло не только переехать с семьей в Вильну, но и начать обучение литовскому языку.

Подобное «назначение» оказалось крайне непопулярным, и четверо социал-демократов членов Тарибы в знак протеста подали