Мне нестерпимо хочется развернуться на пятках и спрятаться от Турчина в своей каморке. День и без того не изобиловал приятностями, а компания Ара только сильнее загонит его в минус. Но вопреки здравому смыслу я покорно ступаю в столовую следом за отчимом. Обнаженная спина горит адским пламенем от въедливого взгляда Турчина, но страх показаться слабой подгоняет идти вперед.

— Как прошел твой экзамен, Тася? — между делом интересуется мама. Ни за что не поверю, что ей действительно интересно, но в какой-то момент просто включаюсь в соревнование за звание лучшего лицемера.

— Великолепно! — мило улыбаюсь, краем глаза замечая нездоровое внимание к себе со стороны Турчина.

— Так ты поэтому решила вылезти из своего укрытия на люди? — язвит сестра, видимо, вставшая сегодня не с той ноги.

— Если бы я знала, что притащишь с собой Ара, то лучше бы поела в своей комнате, как Гера! — бросаю в ответ.

— Савицкий дома? — Нахмурив брови, Турчин напряженно пробегается взглядом от Вадима к маме и обратно.

— Нет-нет! Не волнуйся, Арик! — спешит с ответом Вадим. — Гера позвонил и предупредил, что задержится.

— Где? — Неуемное любопытство выдает меня с головой.

— Наверное, правильнее спросить, с кем? — стреляет своими надменными изумрудами Турчин, а, заметив мое замешательство, добавляет: — Наш неуравновешенный мальчик влюбился. Ты, верно, все пропустила, Тася?

Слова Арика застревают в горле вместе с кусочком брынзы из салата.

— Давайте не будем обсуждать Георгия за его спиной! — вставляет свои «пять копеек» мама. — Тем более, это только наши домыслы.

— Ну да! — смеется Турчин, продолжая наблюдать за моей реакцией. — А с той длинноногой блондинкой он просто стихи Лермонтова обсуждает по ночам!

— Ар! — шикает, краснея, Ника, а мне и вовсе хочется провалиться сквозь землю.

— Простите! — Вадим внезапно срывается с места. — Важный звонок!

Мещеряков хватает со стола смартфон и, насколько это возможно для такого крупного мужчины, спешит уединиться, чтобы принять вызов.

— Тася, ты уже выбрала, в какой вуз будешь подавать документы? — ловко меняет тему разговора мама, и мне приходится что-то отвечать, но, если быть до конца откровенной, думать об учебе удается с трудом.

— Ещё не решила. — Усердно разгребаю вилкой салат, пока ревность так же настойчиво разъедает моё сердце.

— Тася, разве можно так беспечно относиться к своему будущему? — заводит старую пластинку мама. — Бери пример с сестры! Она еще в девятом классе определилась, кем хочет стать и где учиться. Правда, Ника?

В поисках поддержки мать переводит взгляд на более успешную дочь, но та настолько увлечена воркованием с Турчиным, что ничего не замечает.

— Ясно, — бурчу себе под нос и уже хочу под шумок сбежать, как внезапно Ар отстраняется от Ники.

— Кстати, Тася, ты когда планируешь уже отработать долг? Я, если честно, заколебался ждать.

— Долг? — переспрашивает мама, едва не роняя из рук вилку.

— Ну да! —Турчин небрежно разваливается на стуле, как у себя дома. — Эта егоза, когда с дерева свалилась, в хлам разнесла мою «ласточку». Я все понимаю — случайность… Но все же за ошибки нужно платить.

— Арик! — Недовольно поджав губки, Ника дергает Турчина за рукав футболки-поло. — Не начинай!

— Тася! — Лицо матери от волнения моментально покрывается алыми пятнами. Ну конечно, опять я ее подставила! — Почему ты ничего мне не сказала? Да что же ты за созвездие хлопот такое?!

— Лиза, ну что вы!

Арик участливо пытается успокоить будущую тещу, хотя меня не проведешь: я так и вижу ликование в душе подонка! Такое ощущение, что причинять мне боль — особый сорт кайфа для Турчина.

— Тася обещала отработать мои хлопоты, — С кривой ухмылкой на губах он заживо сдирает с меня кожу одним только своим взглядом. — Я с радостью пошел ей на уступку, но ваша дочь, судя по всему, позабыла о своем обещании.

— Таисия, стыд-то какой! — разочарованно выдыхает мама. Впрочем, ее стон сливается с возмущенными причитаниями Ники, которая усердно пытается заткнуть своего жениха, но все впустую.

И чего этот недоумок добивается? Денег? Моего позора? Мести? Не знаю, но почти не чувствую земли под ногами: все плывет перед глазами, а бешеное биение сердца наглухо перекрывает поток здравых рассуждений. Меня снова окутывает страх, а еще нестерпимое желание воткнуть вилку в пятую точку Турчина!

— Тася! — исходит на сироп мама. — Что ты обещала сделать?

— Ничего! — Голос отвратительно скрипит.

— Ничего особенного, — подхватывает мою фразу Турчин, продолжая играть на моих воспалённых нервах — Всего лишь навести порядок в моем гараже!

— И только?

— У меня были экзамены!

Смело заглядываю в нахальные глаза Турчина. Не удивлюсь, если вся эта ситуация забавляет его, но мне совсем не до смеха.

— Ар, милый, ну, правда, не надо! — Ника тоже чувствует неладное, но в этой войне занимает сторону Турчина. — Я уверена, Тася завтра же сделает все, что обещала!

— Прямо с утра! — поддерживает мама. — Тася завтракать не сядет, пока не отработает свой долг! Не переживай, Арик, я проконтролирую.

Самодовольная ухмылка Турчина становится последней каплей. Я сыта по горло этим ужином, этой семьей, этим днем! Еще немного, и я свихнусь окончательно!

— Ясно! Ясно! — Срываюсь из-за стола, как бешеная, и, позабыв о правилах приличия, бегу к себе. Черт с ним, с ужином, когда вся жизнь летит в тартарары!

Забавно, но я почти привыкаю к слезам. Они крупными горошинами скатываются по щекам и разбиваются о ламинат в моей комнате. Я снова сижу на полу. Окно открыто, но, как и прежде ночная прохлада почти не спасает от боли, благо, что не дает задохнуться от переполняющих меня эмоций. Господи! Внутри меня кипит прокисший бульон из ревности и любви, ненависти и презрения, любопытства и дикого стремления поскорее забыть обо всем, и главное — о Савицком! Но мысли о нем продолжают множиться в моей голове с невообразимой скоростью.

Недаром говорят, что первая любовь самая яркая и незабываемая. Жаль, никто не предупреждает на берегу, что ослепляет она болью, а в память врастает острыми корнями жгучей ревности.

Мой сон пустой, липкий, нудный, с бесконечными пробуждениями и слезами. Когда просыпаюсь в очередной раз, в нос ударяет знакомый