– Мы, к сожалению, их имен не знаем. Позывные кое-какие я знаю. Придет время, я постараюсь, если они будут живы, найти этих ребят. Они спасли в нашей ситуации одиннадцать человек. Мы все добрались до безопасного места, все в целости и сохранности. Они несли наши вещи. Они сами устали, но несли наши сумки, нас охраняли с двух сторон. Мы шли колонной друг за дружкой. Мы целые сутки находились в их штабе, пока нас не эвакуировали. Мы с ними были. Мы видели, как ребятам тяжело, как было холодно. Они были простужены, но через каждые полчаса предлагали чай или кофе. В туалет было выйти опасно, они нас сопровождали, не давали и шага ступить без сопровождения. Объясняли, где было безопаснее, – рассказала спасенная жительница Соледара.

Провокации ВСУ

Не только ударами по отказавшимся уехать из Соледара местным жителям ограничивались провокации со стороны ВСУ. Украинские военные надевали на себя символику российской армии, чтобы проверить лояльность местного населению к ВС РФ и ЧВК «Вагнер». Поэтому гражданские не сразу поверили российским военным, что они – это они, а не очередные переодетые украинцы.

– Украинцы ж прикалывались – могли надеть повязки, символику российских войск. Могли представиться и посмотреть на нашу реакцию. Когда восьмого января в девять утра зашли вагнеровцы, мы подумали, что это могла быть провокация. Они сказали, что они русские, – сообщил Алексей.

– Вид ребят был, конечно, замученный. Все заросшие. Внешний вид сразу напугал. Когда они сказали, что они русские, мы не поверили. Перед этим тоже так приходили, говорили, что русские, а на самом деле это были ВСУ. Поэтому сомнения были. Мы сначала даже с агрессией к ним отнеслись, но они молодцы, никто не нахамил, не нагрубил, – рассказала женщина.

– По говору мы поняли, что это были русские, – добавил ее муж.

– Разговорная речь меня расположила, потому что до последнего на них смотрела и не могла поверить, что наконец-то пришли русские ребята, – с радостью вспомнила Валерия.

Хоронили в ящике из-под патронов

Во время активных боевых действия доступа к кладбищам нет. На улицах лежит множество трупов, которые необходимо захоронить. Поэтому местные жители вынуждены хоронить своих соседей во дворах и даже рядом с детскими садами.

– Они (ЧВК «Вагнер». – Прим. ред.) зашли, объяснили, что уже идут городские бои, зачищаются высотки, проверяются все подвалы, каждая квартира. То, что идут уличные бои, мы прекрасно слышали, потому что выйти уже было невозможно вообще. Снаряды рвались различные: артиллерия, минометные и ближнего боя. С нами в подвале были трое детей и двое пенсионеров по девяносто два года – все жители одного подъезда. Мы боялись выйти, мой муж выбегал за дровами и по другим нуждам, а мы последние дни, с первого января и до конца, не могли выйти, так как работали снайперы, – поделилась спасенная из ада городских боев женщина.

– Работали по всему, что движется, – добавил супруг.

– Случаев убийств людей снайперами я не назову, а людей, которые умирали от систематических обстрелов среди дня, в вечернее время… Мы их хоронили в огородах, возле домов, рядом с детскими садами, потому что возможности добраться до кладбища не было. Мы хоронили одного мужчину в ящике из-под патронов, а в соседнем дворе люди хоронили соседей в больших целлофановых пакетах. Вырывали могилы как могли, потому что могилу за раз вырыть было невозможно. Это делалось периодически, – с ужасом констатировала Валерия.

Процесс эвакуации

– Из-за угрозы снайперского обстрела нас выводили через окна на первом этаже. Мы так выходили – и пенсионеры, и дети. Все было настолько организованно, все четко выполнялось, нас доставили без единой царапины. Мы среди ночи в полнейшей темноте перебежками к их (ЧВК «Вагнер». – Прим. ред.) штабу перебирались. Когда я вылезла с первого этажа, когда нас эвакуировали, я оглянулась на дом, там… Мы надеялись и думали, что пусть он будет побитый, прострелянный, без окон, но лишь бы он устоял. За последние два дня, когда зашли в город русские, было уничтожено все. Вместе с ребятами (из ЧВК «Вагнер». – Прим. ред.) ВСУ их уничтожали.

В тот день для нас, для одиннадцати человек, закончились взрывы, жуткий страх того, что кого-то может ранить, кто-то может не выжить, кого-то могут забрать в армию служить без желания и стремления. Объяснить я вам не смогу, возможно, вы меня не поймете, какой внутри был выдох, – поделилась эмоциями она.

Планы на будущее

Несмотря на то что власти ДНР признали, что город Соледар уничтожен полностью, местные жители строят планы на будущее и связывают их со своим родным городом.

– Обязательно вернемся. Будем жить во времянках, будем восстанавливать рудники. Что такое соль? Слышали выражение «соль земли»? Так вот, она будет нужна всем. У нас отличная соль по всем своим показателям, лучшая в Европе, как считалось. Поэтому рудники будут восстанавливаться, а мы будем жить во времянках, но мы туда вернемся, – поделилась своими планами Валерия.

Уничтоженный храм в Верхнеторецком

24 февраля 2023 года

Репортаж с фронта в день годовщины начала СВО

Потрепанная за время СВО «Нива» летела со скоростью 140 км в час по трассе, по которой больше 10 лет назад ездил на учебу в Горловку. Ехать по этому участку в светлое время суток – не самая лучшая идея, но Мазай решил сократить путь и поскорее добраться до пункта назначения – села Верхнеторецкое.

– Мы в зоне видимости, – сказал Мазай, выдыхая сигаретный дым в открытое окно «Нивы».

Стекло опустил заблаговременно, чтобы слышать «выходы», которые периодически звучали с той стороны фронта. Вероятность прилетов крайне высока. По дороге Мазай обращал внимание на новые воронки, которые успели появиться за последние несколько дней.

Мазай отвлекался от дороги, чтобы посмотреть на Авдеевку, которая была будто на ладони. Я смотрел на трубы авдеевского коксохима и думал о том, что наступит тот день, когда удастся поснимать внутри города, откуда ВСУ ведут обстрелы по Донецку. Но кажется, что до этого дня слишком далеко.

Нас было хорошо видно противнику, и в любой момент по движущемуся автомобилю могли открыть огонь. Но пронесло. Мы без проблем, если не считать отсутствие асфальтного покрытия на дороге, добрались до Верхнеторецкого. Комья грязи разлетались во все стороны, когда мы приближались к «красной зоне». Периодически были слышны «выходы» с нашей стороны. Фронт гремел, хотя для бойцов это был тихий день. Вообще восприятие