— Как видишь, ты немного ошибся. Здесь вполне безопасно.

Маленькие чёрные глазки блеснули в свете костра.

— Тупая Морда, голова твоя пуста, бестолкова. Ничуть не поумнел, сколько ни учил бы я. Мягкотелый, беззубый, безносый. Что ты забыл в Великой Пуще? Не место тебе здесь. Не место таким как ты.

— А кому место? Тебе?

— Глупый Тупая Морда.

— Вот опять! — Книга была захлопнута. — Всегда, если подходим к этой теме, ты запираешься, хотя я вижу, что не отказался бы продолжать скалиться на меня. О чём недоговариваешь?

— А ты о чём? — рыкнул киноцефал с пуком выдранных перьев в руке. — Меня ковыряешь тупым ноготком, стыдишь, да? А сам-то что о себе рассказал? Человек, кудесник, ищешь что-то. И всё? Не веришь мне, Тупая Морда? И правильно. Я тоже тебе не верю.

Тобиус вынужден был признать правоту проводника. Но вслух этого не сказал.

— Мы живём здесь теперь, — неожиданно продолжил ворчать охотник, вернувшись к своему занятию. — Это наша земля, мы выжили там, где никто другой не смог бы. А теперь тут крутишься ты. Может, первый из многих? Куда дальше вы погоните нас своими прирученными огнями? Туда, где даже наших сил не хватит чтобы выжить? Туда, где из еды будут только камни и земля? Я не верю тебе, человек, и, надеюсь, Великая Пуща обглодает твои кости добела. Хочешь подойти ближе к пещерам смерти? Я провожу тебя туда, но на том и всё.

Они всё помнят, подумал Тобиус. Сколько бы ни осталось киноцефалов на свете, в каком бы плачевном состоянии ни пребывали они со своими каменными ножами, выродившиеся из грозной силы в племя или племена охотников-собирателей, они всё помнили. Помнили людей и что люди сделали с ними. Не то чтобы маг испытывал какие-то чувства из-за этого, о, нет, никакого неудобства. Победителям воля, побеждённым — горе, и не одолей люди киноцефалов, те сами изничтожили бы род людской. К западу от Хребта, по крайней мере. Борьба за выживание не может быть красивой и благородной, а победителю незачем мучиться совестью, ибо он спас и себя и всех своих потомков.

Но всё равно, дальше говорить о делах, что свершились более ста двадцати веков назад смысла не имело и волшебник перешёл на тему, которая показалась ему чуть более приемлемой.

— Может тебе интересно будет узнать, а может и неинтересно, однако в мире есть другие, похожие на вас. Вероятно, даже, что ваши родственники, с которыми вы разошлись в перипетии эволюционных путей.

Псоглав продолжал заниматься дичью, и одно только повёрнутое к Тобиусу ухо свидетельствовало, что Дружок слушал.

Часть 1, фрагмент 13

— Одни живут на востоке, за Хребтом, за Золотым Червём1 в Имем-Муахит2. Путешественники описывают их как многоплеменной народ пустынных кочевников, жестоких разбойников, стремительных налётчиков. Ибн-джакалла — их имя, сыны Шакала, сами тоже шакалы о двух ногах и двух руках, с булатными саблями, которые они посвящают служению богу-шакалу Зенребу, повелителю мёртвых, и его жрецам — некромантам Аглар-Кудхум3.

# # 1 Золотой Червь или Золотой Змей, самая широкая и полноводная река известного мира, расположенная на Правом Крыле.

# # 2 В дословном переводе: «Семь Пустынь» — название огромной пустыни, расположенной на Правом Крыле.

# # 3 Культ Шакала.

Убрав начавшую было подгорать оленину от пламени, волшебник некоторое время остужал её, после чего поделил между Лаухальгандой и мимиком. Ушастый мячик проглотил мясо как крошку, но зато живой плащ стал медленно обволакивать своей «тканью» уложенное прямо на плечо угощение и ещё некоторое время в том месте чувствовалось уплотнение.

— О других я знаю много меньше, даже не уверен, существует ли ещё их народ. Бывалые путешественники прошлого, случалось, забредали в самые отдалённые уголки мира, такие, например, как остров-континент Унгикания. Половина тех земель покрыта зелёными джунглями, вторая половина — жаркой саванной. Она-то и служит домом племенам, зовущимся гн’элле, охотникам саванны, гиенам, что ходят на задних лапах. Некоторые путешественники утверждали, что у гн’элле детей рожают мужчины через свой… но в такую чушь никто не верил.

К сапогам мага плюхнулась ощипанная и распотрошённая тушка.

— И зачем мне всё это знать?

— Может, просто интересно.

— Плевать мне на тех тварей, которых ты, Тупая Морда, считаешь родственными мне. Они — не я.

— Понял тебя, — ответил волшебник, рассекая тушку на более мелкие части своим атамом. — Ах, да, должен сообщить, что я не намерен покидать этих руин завтра.

Дружок вскинулся.

— Что?!

— Под нашими ногами, — продолжал волшебник, — целый город. Завтра я спущусь туда, чтобы хотя бы чуть-чуть исследовать его. По уму это работа на несколько лет и не для меня одного, а для множества умелых археологов. Но хотя бы крупицы я собрать обязан.

По гнутой морде киноцефала побежали морщины злобы.

— Тебе всё нужно сделать неправильно, а, Тупая Морда? Всегда выбираешь самое неправильное, глупец!

— Да, таков уж я.

— Нельзя было приходить сюда! Нельзя! Ты не понимаешь, что нельзя ходить в селения древних! Это не место для живых! Совсем не место!

Киноцефал не стал чистить второго тетерева и прошёл сквозь снежную стену.

— Вернусь утром, надеюсь найти твой труп и освободиться наконец!

— Помолись своему непроизносимому богу, может и на этот раз повезёт!

Охотник запрокинул голову и принюхался, после чего резко опустился на все четыре и унёсся в ночь.

— Нам повезло с ним, такой доброжелательный, — пробормотал Тобиус, вновь смыкая снежную преграду, — и собеседник интересный.

Закончив с книгой заклинаний и ужином, маг обновил все охранные чары и улёгся спать в крошечном микроклимате.

Подумать только, этот день он начал очень давно, провёл ахог знает сколько не существовавших месяцев внутри аномалии и теперь, лёжа внутри живого кокона, Тобиус сонным своим умом размышлял о том, что не могло это всё пройти даром