что-нибудь вроде «ходи и бойся», «я тебя запомнил» или «ты теперь не жилец». Обычно так вела себя банальная шпана — действительно серьезные люди на такую дешевку никогда не размениваются. Уж казалось бы, проиграл — так имей мужество принять случившееся и не строй из себя клоуна. Но нет — хочется любыми путями сохранить свою мифическую «крутость». Так и здесь — явно сбегая от возможности поваляться на асфальте, этот гражданин продолжал извергать из себя угрозы. Он вел себя, как капризная комнатная собачонка, которая становится смелой и грозной только у хозяйки на руках — то есть в гарантированной безопасности.

— Ох, ребятушки… — облегченно выдохнул наш водитель, когда «пирожок» азербайджанцев скрылся за горизонтом. — Спасибо вам огромное! Вы даже представить себе не можете, как вы меня только что выручили!

— Да ничего, — отмахнулся я. — Всякое в жизни бывает.

— А откуда у вас картошка-то? — подозрительно спросил Славик. — А то, может, овощи ворованные, а мы тут выборочное правосудие устраиваем?

Я бросил на него недовольный взгляд. Ну в самом деле, хорошее время нашел выяснять, кто где берет картошку! Нам от этого водителя нужны были только наши сумки, а дальше — пусть его живет как хочет. На роль спасителя всего человечества и пробудителя неразумных я точно не претендовал — со своими бы задачами разгрестись. А если этот парень действительно окажется каким-нибудь полукриминальным типом? От него же не отвяжешься потом! На наше счастье, водитель отреагировал адекватно.

— Да какая ворованная, ребят, вы чего? Откуда? — замахал он руками. — У зятя в колхозе образовались излишки по бросовой цене. Девать ее все равно было бы некуда — сгнила бы в подвалах, да и все. Он и предложил мне взять. А мне одному куда столько? Вот я и решил ее продать — деньги-то лишними не бывают. А эти двое откуда-то нарисовались, сказали, что купят по полной цене. А в результате сами видите, что.

Водитель отсчитал от полученной суммы по несколько рублевых купюр и протянул их нам.

— Вот, возьмите, — сказал он. — Не отказывайтесь, я просто хочу вас отблагодарить. Я же тоже понимаю, дело молодое, деньги нужны — на девчонок там, ну и вообще… А вы все-таки не обязаны были мои проблемы решать.

Ложной скромностью ни я, ни Славик никогда не страдали. Да и огласки можно было не бояться — водитель же не дурак, чтобы всем свету сообщать о своих картофельных махинациях. Поэтому деньги спокойно перекочевали в наши карманы.

— Ну что, теперь-то мы можем уже ехать за нашими сумками? — нетерпеливо спросили мы.

— А то! — просиял водитель и пошел к кабине. — Езжайте прямо за мной!

Мы сели на мотоцикл и поехали за автобусом. Я посмотрел на часы. Вообще-то нам надо было уже поспешать — со всеми этими продовольственными разборками мы потеряли много времени. Его, собственно, оставалось впритык — если мы сейчас будем ехать, не останавливаясь и на максимальной скорости, то обратно вернемся где-то за пятнадцать-двадцать минут до начала соревнований. А ведь перед выходом на ринг неплохо было бы еще разогреться, размяться… Все-таки это масштабный турнир, а не привычная тренировка в зале.

Ехать следом за автобусом приходилось не так быстро, как без него. Зато теперь нам было спокойнее: мы уже были полностью уверены, что наша форма практически у нас в руках. Турнир был спасен!

Вахтерша в общаге была сильно удивлена, увидев меня, который должен был в это время вовсю готовиться к выходу на ринг в Раменском.

— Теть Лид, пожалуйста! — предотвратил я ненужные дискуссии. — Все вопросы — потом, нас время поджимает!

Вахтерша, кажется, хотела все-таки о чем-то нас спросить, но подумала и махнула рукой. Вот и хорошо — люблю, когда люди быстро понимают, что в данной ситуации уместно, а что не очень. Я самым наилучшим образом относился к тете Лиде, которая всегда разрешала мне воспользоваться телефоном, когда мне это было нужно, но сейчас каждое лишнее слово означало потерю времени.

Сумки из фойе в автобус мы втроем побросали быстро. Пару сумок — мою и чью-то еще — было решено взять на мотоцикл: если автобус по каким-то причинам вдруг опять задержится, то по крайней мере два комплекта формы у нас при себе точно будет, а это уже намного лучше, чем ничего. Выиграем как минимум лишний час-полтора.

Наверное, со стороны я, летевший на заднем сиденье мотоцикла и изо всех сил сжимавший руками две сумки со спортивной формой и перчатками, смотрелся как охотник, гордо прижимающий к себе свою добычу. Я и вправду был очень доволен: перспектива выступать без формы меня не прельщала. А здесь к тому же мне удалось сделать то, чего не смог сделать никто, включая даже тренерский состав. Было чем гордиться! Кажется, я даже физически ощущал прилив сил и энергии. Если бы меня выпустили на ринг прямо сейчас — я бы точно порвал в клочья любого соперника!

Как я и предполагал, во дворец спорта мы явились за четверть часа до начала турнира. Первым, кого я увидел, когда мы, запыхавшиеся и тащившие сумки с формой, вбежали в «закулисную» часть здания, был Григорий Семенович, скептически разглядывающий какие-то форму и перчатки — их, очевидно, выдали из своих запасов организаторы, войдя в положение динамовцев. Лицо тренера выражало полную безысходность его состояния. И, приглядевшись к выданной ему форме, я хорошо понял причину этой безысходности. Перчатки и форма больше напоминали какую-то ветошь, оставшуюся после ремонта и сброшенную в сторону за ненадобностью. Скорее всего, это добро было из списанного хлама, который удалили из активного использования уже много лет назад и теперь он собирал пыль где-нибудь на складе, всеми забытый и никому не нужный. О том, чтобы выступать в этих раритетах, не могло идти и речи: чем надевать на себя инвентарь, который в самый ответственный момент может подвести, лучше уж выходить на ринг в трусах. По крайней мере, неожиданностей во время боя точно получится меньше. Иначе все это слишком напоминало стрельбу из оружия, разломанного надвое и склеенного скотчем — во всяком случае, по степени бессмысленности так точно.

— Ну вот и что все это означает, — растерянно говорил Григорий Семенович куда-то в пустоту, — они хотят сказать, что мои пацаны должны выступать вот в этом? Они за кого нас принимают вообще? Еще бы половую тряпку дали нам вместо формы!