— Не советую я тебе связываться с этой картошкой, — хмыкнул азербайджанец. — Ты не знаешь, что покупать хочешь.

С этими словами он взял картофелину, на которой сидел колорадский жук, и торжествующе продемонстрировал ее мне.

— Видишь, э? Тут в жуке все! Да ты ее только до дома успеешь довезти, а жук ее всю уже погрызет! Понэл?

То, что кавказец перестал наезжать в открытую и перешел к уговариваниям, свидетельствовало о двух вещах. Во-первых, он понял, что тупые наезды с нами не проходят. Это уже хорошо. А во-вторых, этим он показывал, что эта картошка нужна ему позарез. Видимо, перспектива купить за полцены, а продать раза эдак в три подороже полностью им завладела. И вот теперь он выдумывал все новые и новые ухищрения, чтобы спровадить нас со Славкой.

Я задумался. Мне захотелось каким-то образом изобличить этих мошенников. Причем сделать это нужно было так, чтобы они не смогли больше проворачивать свои мошеннические схемы. Или, уж по крайней мере, чтобы им это стало бессмысленно делать с нашим водителем. Но как? Заявить, что мы стояли сзади и все слышали? Нет, не вариант. Тогда они могут подумать, что мы — сообщники водителя, сговорились с ним и теперь вышли «на сцену» в качестве подкрепления. Его потом вполне могут где-нибудь подкараулить — и потеря картошки покажется ему счастьем.

Внезапно меня осенило. Жуки! Ведь откуда-то азербайджанец доставал этих жуков в нужный момент! Не просто же так они у него ползали в кармане!

— Слушай, — обратился я к этому сельхоздеятелю с большой дороги. — А у тебя найдется прикурить? Я что-то спички в спешке с собой не взял.

Славка вылупился на меня глазами, полными изумления. Я незаметно подмигнул ему. А то еще хватит ума это изумление в полный голос высказывать.

У азербайджанца, в отличие от Славика, моя просьба никакого удивления не вызвала, как не удивляет она ни одного курящего человека. Опытный курильщик реагирует на такие вопросы автоматически, рефлекторно. Так же рефлекторно он лезет в карман за спичками или сигаретами. Собственно, на это и был мой расчет. Кавказец, занятый мыслями о том, как бы ему вырулить себе картошку за полцены и заодно избавиться от помехи в виде неизвестно откуда выросших двух подростков, машинально засунул руку в карман и вытащил оттуда спичечный коробок. Только вот когда он его на таком же автомате открыл, то вместо ожидаемых спичек там показались несколько колорадских жуков. Ошалевшие от долгожданной свободы, они тут же поползли наружу, и кавказец, сообразив, что произошло, мгновенно закрыл коробок и спрятал его обратно в карман.

— Нэту у меня прикурить, и вообще свои спички иметь надо, — отрезал он, стараясь оставаться таким же самоуверенным, но это не помогло ему скрыть внезапную растерянность.

— Ну? И не стыдно тебе? — спросил я. — Сам же подбрасываешь в картошку жуков, а потом честных людей обвиняешь, что они тебе плохой товар подсунули. А люди, между прочим, горбатятся, здоровье свое тратят, чтобы эту картошку вырастить.

— А ты мне морали здесь не читай! — зло отозвался кавказец. — И вообще, мальчики, брали бы вы ноги в руки и валили отсюда подальше, пока ветер дует!

Ого! Горячие кавказские парни снова перешли к угрозам и хамству. Значит, все остальные способы переломить ситуацию исчерпаны. Я внимательно посмотрел на них, оценивая наши перспективы. Конечно, они были довольно крепкими ребятами, но вряд ли они всерьез занимаются хотя бы физкультурой. Скорее всего, их спортивные достижения закончились где-нибудь в школьном дворе, и теперь они применяют свою силу разве что для отбирания у людей того, чего им очень сильно хочется. А такие вещи, как правило, применяют только против тех, кто заведомо не может оказать серьезного сопротивления.

Значит, они и нас приняли за таких. Только еще сами не знают, насколько сильно они в этом ошиблись. Если что, дам знак Славке, чтобы взял на себя второго — тот вроде бы держится в стороне и выглядит при этом не очень решительно. А сам возьму на себя вот этого, корчащего из себя лидера. Думаю, пары-тройки ударов мне хватит для того, чтобы заставить его прилечь на полчасика отдохнуть. А большего нам со Славкой и не надо. Но каков все-таки наглец, а! Я все же предпринял последнюю попытку этих двух угомонить.

— Тебе водитель наш, наверное, не успел уточнить, что форма у нас для соревнований по боксу? И да — мы представляем общество «Динамо». То самое, которое от министерства внутренних дел. Так что ты бы, дядь, присмирил свои аппетиты. И сам бы, пока ветер дует, отсюда шуровал.

Кавказцы недоуменно переглянулись между собой, как бы взглядами спрашивая друг друга, что им теперь делать. Но тишину никто из них нарушить не решился. Значит, мне удалось перехватить инициативу. Нужно действовать дальше, пока они не успели опомниться.

— Значит, так, — уверенно продолжил я. — Сейчас вы расплачиваетесь по полному расчету, как изначально и договаривались. Заодно почувствуете себя честными людьми для разнообразия. А потом берете ноги в руки — и быстро чешете отсюда, чтобы мы вас больше никогда не видели! Ясно?

Видимо, мой напор подействовал. К тому же, скорее всего, сыграл свою роль и фактор неожиданности — вряд ли кто-то рассчитывал на подобное поведение от подростков, пусть и физически крепких. Эти-то ребята наверняка считали себя очень крутыми и не привыкли сталкиваться с отказами. Тот из покупателей, кто носил с собой колорадских жуков, полез в другой карман, достал оттуда котлету денег, отсчитал какую-то сумму и протянул водителю.

— Там все? — коротко спросил я. Водитель, пересчитав полученные деньги, кивнул.

Я вопросительно повернулся к кавказцам. Те еще несколько секунд помялись, снова посмотрели друг на друга, затем с грустным видом направились к своей машине, закрыли багажник и сели в кабину.

— Молодежь чего-то больно смелая пошла, — сплюнул азербайджанец из водительского окна. — Э, слышь! Имейте в виду — если вы будете так себя вести, вас по жизни много раз огорчать будут! А то, может, и мы с вами где-нибудь еще повстречаемся! И никакие менты вам не помогут!

Я не стал отвечать на этот фестиваль глупости. Такие глупые понты мне были слишком хорошо известны. Иногда случалось даже, что нападавший на улице был отправлен в долгий и глубокий нокаут, с трудом мог разговаривать, но все равно из последних сил хрипел