говорил о том, что этот парень явился спасать мир. Мотоциклы тоже соответствовали этому образу: среди них попадались настоящие красавцы, которыми даже я не мог не восхититься. В общем, это уже была целая отдельная культура, и, покупая мотоцикл, ты должен был соответствовать и байкерской эстетике. Ну, во всяком случае, если ты хотел быть принятым в это сообщество.

Здесь же, в конце семидесятых, все было намного проще. То есть, может быть, у поклонников езды на мотоцикле и была какая-то своя эстетика — я просто об этом не знал, потому что в своей прошлой юности этим не интересовался. Но те мотоциклисты, что попадались мне на глаза, никаких внешних особенностей, кроме каски на голове, не имели. Просто пацаны, оседлавшие мотоцикл. В эти годы уже сам вид парня, сжимавшего ногами железного коня, вызывал у девушек восторг не меньший, чем парень, умеющий играть на гитаре. И совершенно необязательно было добавлять себе каких-то внешних отличий — тем более, что в обществе это, мягко говоря, и не поощрялось. А если парень и на гитаре бренчал, и мотоцикл водил… в общем от девок вообще отбоя не будет.

Вот и сейчас мы вызывали интерес у проезжавших мимо автомобилистов уже одним своим присутствием на дороге. Все-таки молодые пацаны вроде нас чаще катались по деревням, а если в городах — то недалеко от дома, а трасса обычно была уделом более опытных мужиков-водителей. Но интерес этот был скорее положительным — мол, парни не останавливаются на элементарных навыках, к транспорту относятся серьезно. Да и на мелькавших в окнах машин и автобусов лицах девушек я зачастую встречал восхищенные взгляды — а это не могло не радовать.

Впрочем, радость радостью, а ехали мы все-таки по делу. Перед тем, как Славка завел мотор, я подробно разъяснил ему все детали маршрута, и теперь мы ехали точно по тем же улицам, по которым автобус сегодня вез нас в Раменское. Только скорость наша, конечно, была намного выше автобусной. Это давало дополнительное преимущество: все-таки я отлучился, можно сказать, нелегально, и хорошо бы мне было вернуться обратно до того, как меня хватятся. Еще мне не хватало отчитываться за самоволку. Хотя… если удастся вернуть нашу форму, то, может, никаких неприятностей и не будет. Вот только вряд ли из-за наших проволочек с сумками организаторы решат задержать начало турнира. Поэтому поторапливаться нужно было в любом случае.

Наш автобус мы увидели еще издалека. Он стоял, припаркованный на обочине, с открытым багажным отсеком. Рядом с ним стояли двое каких-то молодых ребят — судя по внешности, азербайджанцев. Их машиной был знаменитый в советское время «пирожок» — ИЖ 2715, прозванный так за то, что в нем часто перевозили кондитерские изделия и выпечку. Впрочем, на этот раз грузом «пирожка», похоже, должны были стать не пирожки, а мешки с картошкой, разложенные на земле между автобусом и автомобилем. Но что-то мне подсказывало, что беседовали они с нашим водителем уже довольно давно, а значит, погрузка почему-то задерживалась, несмотря на открытый кузов «пирожка».

Я хлопнул Славку по боку, делая ему знак остановиться. Сообразительный Славик припарковался аккурат позади «пирожка» азербайджанцев, сделав вид, что никакого отношения к ним мы не имеем, а остановились и вовсе по каким-то своим делам. Однако, заглушив мотоцикл и сняв каски, мы прислушались, пытаясь вникнуть, что и из-за чего здесь происходит.

— Слушай, ты сам на свою эту картошку посмотри, э, — кипятился один из кавказцев. — Ее же всю колорадский жук пожрал! Ну чего ты нам, как маленьким, это подсовываешь, а?

— Да какой еще жук, — недоумевал водитель нашего автобуса. — Где вы там жука-то увидели? Я сам, лично перебирал всю картошку, каждый мешок и каждую картофелину — она вся чистая, без малейших повреждений!

Мда. Кажется, мы стали свидетелями классического разводилова. Обычный нечестный торг — принижать достоинства товара, имея при этом превосходство в физической силе и демонстрируя готовность немедленно продемонстрировать эту силу в действии. А еще говорят, что наглые «братки» появились в нашей стране только в девяностых!

— Ну и чего делать будем? — тихонько спросил меня Славка. — Рожи бить вроде бы пока не за что.

— Ага, — кивнул я. — В том-то и проблема.

Славик с интересом посмотрел на меня.

— А вам, боксерам, лишь бы рожи кому-нибудь набить? — уточнил он. — Ты небось на даче тоже вчера разочаровался, что все так быстро закончилось, и мы целыми остались?

— Не неси ерунды, — возразил я. — Боксер не значит психопат.

Проблема была в том, что мы толком не понимали, в чем дело и кто из них прав. Эти товарищи из южных республик, судя по всему, мошенничают, но делают это так аккуратно, что прикопаться к ним невозможно. Во всяком случае, пока. А это значит, что представление затягивается, и неизвестно, на сколько. А у нас время ограничено.

Тем временем водитель достал ножик и, развязав пару мешков, взял оттуда по несколько картофелин наугад и разрезал их пополам.

— Вот, смотрите! — торжествующе произнес он. — Все чистенько! Идеально!

— Ага, — кивнули азербайджанцы. — Это сейчас идеально и чистенько. А потом жук так пожрет, что от самой картошки ничего не останется.

— Да где ты этого жука видел-то! — раздраженно закричал водитель. — Покажи хоть одного!

— Мда, дела, — почти шепотом протянул Славка. — По-моему, тут уже скоро мордобоем запахнет. Не знаю, как там ваша форма, а водитель свою точно может потерять.

— Мы для этого сюда и приехали, — ответил я ему, — чтобы это предотвратить по возможности.

— Да, и, кажется, очень вовремя мы здесь оказались, — заметил мой приятель.

Мы стояли у них за спиной, поэтому я хорошо видел, как один из кавказцев незаметно засунул руку в карман и, видимо, развернув внутри кармана какую-то тряпку, достал из нее колорадского жука и посадил на одну из картофелин. Причем он проделал это так ловко, что, стой я перед ним, ни за что бы не уловил момент, когда он это сделал. Видимо, эти горячие кавказские парни занимались такой эквилибристикой на постоянной основе. Как говорится, ловкость рук — и никакого мошенства.

— Так вот же, — не моргнув глазом, произнес азербайджанец. — Тоже скажешь, что это не жук? Или что он сюда прямо сейчас прилетел по воздуху и совершенно случайно сел именно на твою картошку?

— Э… и правда,