Принадлежащие Юрию Дмитровскому уезды на рубеже веков поставляли людей для поместной колонизации новоприобретенных Вяземского, Дорогобужского и Бельского уездов. Этот процесс не остановился и после создания дмитровского удела. В 1530 г. жалованная грамота на поместье в Вяземском уезде была выдана Ф. и И. Савлуковым Болотниковым. В. Б. Кобрин справедливо отмечал удельные связи представителей этой фамилии[367].

Показательна широкая социальная среда подобных переходов. На службу к Василию III переходили, как виднейшие представители дмитровского двора, подобные И. В. Облязу Вельяминову, так и скромные дети боярские, подобные М. и В. Ельчаниновым или И. Лунину Мечнянинову. Очевидно, что в распоряжении у великокняжеской власти имелись более мощные ресурсы, позволявшие переманивать к себе удельных служилых людей.

Видно, что состав служилых людей удельных князей не дает оснований для утверждения о том, что они были центрами притяжения для бояр и детей боярских из других (существующих или уже исчезнувших) удельных княжеств. Сразу после создания этих уделов был сформирован круг служивших в них бояр и детей боярских, который в дальнейшем не претерпевал сколько-нибудь значительных изменений. Новые переходы были строго ограничены и находились под контролем московского правительства. Более того, сами служилые люди из удельных княжеств становились объектами повышенного внимания великокняжеской власти, которая периодически переманивала их на свою службу.

Развитие системы служебной организации в уделах шло в тех же направлениях, что и на основной территории страны. Одним из ключевых факторов в этом отношении являлось распространение поместной системы. Писцовое размежевание удела Юрия Дмитровского с территорией собственно великого княжества 1504 г. называет имена нескольких десятков помещиков и показывает достаточно высокую степень развитости поместной системы в Подмосковье. В конце XV в. на землях, составивших впоследствии дмитровский удел, поместные раздачи вели как Иван III, так и удельные Борис Волоцкий и его сын Иван Рузский. Многие названные здесь помещики сохранили за собой свои поместья, перейдя в разряд служилых людей Юрия Дмитровского. Среди них был Василий Жолоб Пушечников, владевший поместьем в Рузском уезде. Еще в 60-х гг. XVI в. это поместье находилось в руках у его внука, Михаила Жолобова (поместье отца). За время службы Юрию Дмитровскому Жолобовы Пушечниковы приобрели также земли в Кашинском и Звенигородском уездах[368].

В этом же уделе оказался дмитровский помещик, дьяк Ивана III Артемий Синец. В 1514 г. он от имени князя Юрия производил земельный обмен с Макарьевым-Колязиным монастырем. «Старыми» звенигородскими помещиками были братья Рожновы. Позднее принадлежавшие им поместья перешли к их сыновьям. Потомками воиславского посельского Ярца были, вероятно, звенигородские помещики Федор Ярцев и его братья. В. Б. Павлов-Сильванский обратил внимание на преемственность землевладения звенигородских помещиков начала XVI в. Василия Козлова Таболова, «звенигородца». Григория Мишенина, а также не названных в разъезде 1504 г. Сытиных[369].

В «наследство» Юрию Дмитровскому на основных землях его удела досталась, таким образом, достаточно большая группа служилых людей-помещиков, владевших своими землями на праве обязательной службы.

В дальнейшем процесс поместных раздач в дмитровском уделе был продолжен. По обрывочным данным актовых источников можно назвать целый ряд имен помещиков на удельной службе. В Рузском уезде поместьями владели князь Василий Нечика Звенигородский и Григорий Багмерев, в Дмитровском – Митя Быков, Федор Курицын, Степан Топорков, Иван Угородский, Макаровы Клочковы, в Звенигородском – вдова Василия Таболова с детьми, наконец, в Кашинском – Василий Машуткин и Осман (Александр) Ковригин. Поместье «государя» называет в своей духовной грамоте Захар Катунин[370].

Этот список можно несколько расширить за счет сравнительного анализа актовых источников 1530—1540-х гг. Известно, например, что в 1537 г. поместье в Звенигородском уезде принадлежало жене дмитровского боярина М. Е. Гусева Домне и его сыну Семену. Не вызывает сомнения то, что это поместье досталось им от самого М. Е. Гусева. Можно предположить, что еще при жизни Юрия Дмитровского звенигородскими поместьями владели Казарин Петелин Губцов и Василий Ватолин[371].

Значительные результаты дает ретроспективный анализ писцовых книг. Как показал С. Н. Кистерев, писцовая книга Рузского уезда 1567–1569 гг. опиралась на материалы предшествующего писцового описания 1536–1537 гг. Помещики 1530-х гг. фигурируют в ней в категории «порозжие земли», а также в качестве предыдущих владельцев. Всего удается, таким образом, насчитать порядка 60 имен, которые, с большей или меньшей степенью вероятности, относились к 1530-м гг. Большинство из них владели поместьями до времени «поимания» Юрия Дмитровского. На службе у князя Юрия определенно состояли конюшенный дьяк Иван Поповка, князь Федор Петров Звенигородский, Константин Бекетов и Михаил Курчев. Вероятна связь с дмитровским двором для князя Андрея Ростовского (Приимкова), Якова Иванова Пересветова и Якова (Васильева) Унковского[372].