Шрифт:
Закладка:
– Все шуточки! К Янке он никакого отношения не имеет, если ты об этом! Абсолютно! Да и она вся в свою мать, очень домашняя, в сущности.
Лариса красиво поводит плечами, строго смотрит на сына.
– Да знаю. Яна говорит, что он, хоть и бабник, абсолютно на нее не реагирует! Предпочитает более… ммм… взрослых женщин.
– Нет, ну на меня он не разучился реагировать, буквально осыпал комплиментами! Да нормальный он дядька, Андрюш, умный, нежадный, что по нынешним временам очень даже… Ну да, ловелас, очаровать-охмурить сможет хоть Веру Брежневу – и что плохого? Увеличивает народонаселение России-матушки! Ой, да доедай уж все пирожные, куда нам с мужем такие калории! Аж смотреть страшно…
А недавно Яна принесла свежую весть касательно директора: вернулся, оказывается, к последней жене. И она собралась родить ему еще ребенка! УЗИ непреложно показало: сына! Счастливый, гордый невероятно, раньше жены рожали ему одних девчонок…
Услышав новость, бабушка Евгения Артемьевна позвонила дочери, вспомнила и о своем визите к «очарователю-охмурителю»:
– Поверишь, Ларочка, до сих пор сама не знаю, как это тогда все у меня сочинилось! Видно, вспомнила золотые дни нашего школьного театра, где я столько лет и режиссер была, и суфлер, и бутафор. И драматург, разумеется!
– А теперь стала еще и Вангой, мамуля! Вот просто навязала, напророчила мужику сына! Даст Бог, возьмется теперь за ум, стрекозел такой.
– Яночка говорит, безумно рад…
– А уж как ТЫ была рада, когда он отстал от Янки!
Евгения Артемьевна довольно хмыкает – ну прямо тебе энтузиаст-эпидемиолог, успешно «прижучивший» эдакого верткого вредоносного жучка:
– Так разве можно было допустить, чтобы дети разошлись из-за этого стрекозла? Или как там еще называется… плейбоя?! Чтобы Тимошечка рос без отца… ой, даже страшно подумать! Нет, по-моему, это тот случай, когда «Санта Барбара» вполне может пригодиться.
Синоним Русалочки
– Яночка, ты вот когда забирала сегодня Тимошку, забыла тебе рассказать…
Бабушка мужа Евгения Артемьевна, Тимкина прабабушка, как всегда звонит с очередной подробнейшей новеллой об обожаемом ребеночке:
– Читаем с ним андерсеновскую «Русалочку», и он вдруг спрашивает… Я, видишь ли, недавно ему объясняла, что такое синонимы, начали, заметь, по его инициативе, с прилагательного «смелый»! Быстренько подобрали: храбрый, отважный… А вот Андрюша меня однажды просто уморил с этими синонимами, никогда не забуду! Объявляет: немец – синоним фашиста! Я ему разъясняю, что нехорошо, неправильно так говорить. Вот, например, у дедушки Ленина один дедушка был немец. Так он меня тут же спрашивает: «Кто? Маркс или Энгельс?»
Евгения Артемьевна заливается счастливым смехом.
– Так что же там насчет Русалочки?
– А, ну просто Тимошечка – невероятно тонкий мальчик! Уж поверь мне, милое наше чадо просто чудо! Я даже не сразу уразумела, что он имеет в виду. Читали с ним сказку по очереди – он теперь даже с длинными словами неплохо справляется! – и малыш говорит: «Русалочка ведь синоним Нильса? Такая же, как Нильс!» И объясняет мне, непонятливой, что Русалочка отказалась убить принца, чтобы самой спастись, а Нильс не захотел убивать друга, гуся Мартина! Даже не побоялся из-за этого навсегда остаться лилипутиком… А Русалочка тоже очень-очень-очень принца любила, и поэтому… Вот когда я, помню, ставила со своими учениками андерсеновские сказки…
– Ой, спасибо вам огромное, Евгения Артемьевна, это вашими стараниями Тимка у нас такой тонкий-звонкий! Дома не очень-то любит читать, детям сейчас подавай мультики, компьютерные игры эти – научился в садике!
– Да уж, говорят, педагога-пенсионера в природе не существует, все учит и учит, воспитывает и воспитывает!
– Ой, да что вы, мы так рады…
Пролив щедрый искренний водопад благодарности на Андрюхину бабушку, Яна вдруг задумалась. И, уложив спать свое тонкое (но, слава Богу, не тощее!) шестилетнее чадо-чудо, убираясь на кухне, все думала, думала… А больше вспоминала. Андрей сидел за компьютером, что-то там сочинял по работе. Рукой подпирает подбородок, и не шелохнется вот уж час!
Яна положила ему рядом с мышкой мандаринку, растянулась наконец с мобильником на диване. Но как же привязчивы давние говорящие картинки, незабытые размышления и переживания! Вот вдруг в ушах у нее тихонько, настойчиво забасил папин голос…
Ах, папа с его бесконечными страхами за любимую дочечку! Брату Сереге такая забота и не снилась. Отец и ее замужество подстегнул, ускорил, можно сказать: «Нет, на раскопки летом не поедешь, хватит того, что поступила на его факультет! Ты что, когда-нибудь увлекалась историей? И кто ты ему, в качестве кого ты с ним поедешь? Андрей парень положительный, и все-таки… Пусть я старомодный, как ты считаешь, но…» И так далее! Ну, поженились, глупые студентики, мгновенно смастерили ребенка…
– Да не хочу я пока никаких детишек! Даже не потому, что учеба полетит к черту… Просто – зачем?! Сейчас же все это легко решаемо при маленьком сроке! Не тебе, мне ведь рожать, мучиться, живот огромный таскать и таскать, а я не хочу…
– А я хочу, хочу! Я хочу сына или дочку! Если ты меня любишь, то родишь, и все! Если любишь!
– Ты что горланишь, как сумасшедший?! Первый раз такой… Ты что?! Ужас прямо!
– Ничего. Если меня любишь, то… В общем, я все сказал.
Да, сказал тогда, как отрезал… И таким Андрей нечасто, но бывает – каменюга, не сдвинешь! Остается только подчиниться…
Яна встает и бесшумно идет за ширму, в Тимошкин уголок. Долго смотрит на чуть виднеющийся, растрепанный кудрявый затылок. Уснул мгновенно, шустрик-умник такой. Господи, какое счастье, что она, и правда, «очень-очень-очень» любила своего принца! И любит, конечно.
«Быть или не быть?»
Свеженький, неоднократно «обмытый» Янин диплом Евгения Артемьевна тоже отметила свежеиспеченным, совершенно дивным пирогом с капустой. Тимоха за чаем, приосанившись, прочел «У лукоморья дуб зеленый…», с подачи бабушки Жени, разумеется. А ее закадычная подруга и коллега, преподаватель английского, продекламировала монолог Гамлета, конечно, на-английском. «То be or not to be», быть или не быть…
– Ну что ж, быть тебе теперь педагогом, как мы, деточка!
Вот в этом Яна была отнюдь не уверена… Дома полистала толстый том Шекспира:
Быть или не быть – таков вопрос;
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть…
Ну, это лишнее. Еще чего! А, ну да, дальше про все эти несправедливости, нелепости жизни – сплошь и рядом во всем мире… История человечества в этом смысле неизменно, неприятно однообразна! Но, главное, в
