– Спасибо вам, Афанасий Гаврилович!

– Пожалуйста, а теперь идём пить чай.

Глава 21

Когда Мирослава возвратилась домой, Морис сообщил ей, что звонила клиентка и слезно просила детектива перезвонить ей.

– Чего же Ирина Аркадьевна не позвонила мне на сотовый? – недоумённо проговорила детектив.

– А вы уверены, что она вам не звонила? – насмешливо спросил Миндаугас.

– Чего ты хочешь сказать?

Он только пожал плечами.

– Точно! – Мирослава хлопнула себя по лбу.

Она поставила телефон на автоответчик и так и не удосужилась просмотреть сообщения.

От Крапивиной из было целых четыре. Пришлось срочно перезванивать.

– Ирина Аркадьевна, вы звонили мне, – сказала Мирослава, – но никакой информации не оставили.

– Я хотела поговорить с вами лично, – ответила Крапивина.

– Что-то ещё произошло?

– Нет! Но и произошедшего достаточно. Виталию вот-вот предъявят обвинение в убийстве Лидии Ильиничны. Адвокат говорит, что у Виталика мало шансов выпутаться из этой истории. – Женщина громко разрыдалась в трубку.

– Ирина Аркадьевна! Стоп! – прикрикнула на неё Мирослава. – Гоните своего адвоката в шею! Записывайте телефон другого. Если вам повезёт и он согласится на вас работать, то всё будет хорошо. А Виталию скажите, чтобы он рот не открывал.

– Хорошо, спасибо вам, – пролепетал Крапивина и отключилась.

– Пока не за что, – проговорила Мирослава вслух, хотя клиентка уже не могла услышать её ответа. Да и произнесла детектив эту фразу скорее для себя, чем для неё.

– Вы дали ей телефон Яна Белозерского? – спросил Морис.

– Кого же ещё?! – сердито ответила детектив.

– И вы думаете, что он станет защищать Виталика Кукушкина?

– Конечно, станет, – слегка раздражённо ответила Мирослава, – если, конечно, не загружен полностью другими делами.

– Он спросит Крапивину, кто именно ей рекомендовал обратиться к нему.

– Непременно спросит! И что?!

– Выходит, что вы ни капли не сомневаетесь, что Кукушкин не брал в руки топора, – ответил Миндаугас, не сводя с неё глаз.

– Я вообще думаю, что он никогда ничего не брал в руки тяжелее ложки с вилкой и денежных купюр.

– Хорошо же вы о нём думаете, – рассмеялся Морис.

– Не так хорошо, как хотелось бы самому Виталику, но лучше, чем думает Шура, да и ты тоже.

Морис благоразумно промолчал.

Спустя пару часов позвонил Ян Белозерский. И едва Мирослава взяла трубку, поинтересовался бесцеремонно:

– Это ты спихнула на меня рыдающую мамашу альфонса?

– Я, – притворно покаянным голосом призналась Мирослава.

Белозерский хмыкнул в трубку и спросил:

– Ну и в чём там суть дела?

– Крапивина разве не рассказала тебе?

– Ты же знаешь, я не веду переговоров с клиентами по телефону, – проговорил он с лёгкой укоризной в голосе.

– Знаю. Поговорил бы с ней лично.

– Прежде чем встречаться с ней, я хочу узнать у тебя, насколько глубоко увяз её птенчик.

– Глубоко, – не стала вводить его в заблуждение Мирослава.

– И ты посылаешь её ко мне?!

– К кому же мне её ещё посылать? – с иронией в голосе спросила Мирослава.

– К чёртовой бабушке! – отрезал Белозёрский.

– Ну это уже слишком, – хмыкнула Мирослава.

– Судя по тому, как ты хмыкаешь, дело обстоит не так безнадёжно, как может показаться с первого взгляда.

– Зришь в корень.

– Ага. Если ещё учесть то, что ты не настолько плохо ко мне относишься, чтобы втянуть меня во что-то…

Мирослава звонко рассмеялась.

– Смешно тебе? – с притворной обидой спросил Белозерский.

– Извини. Янчик, там действительно запутанное дело. Но я уверена, что этот шалопай, в смысле, Виталий Кукушкин, не убивал даму, на содержании которой находился. Но рога он ей наставлял.

– Ещё лучше, – сердито проворчал адвокат.

– Конечно, лучше. Подробности тебе расскажет его мать Ирина Аркадьевна Крапивина. А с самим Виталиком будь построже.

– Не учи учёного!

– Так ты возьмёшься за защиту Кукушкина?

– Прежде чем принять окончательное решение, я встречусь с его матерью и внимательно выслушаю её. Предварительно могу сказать только одно.

– Что же?

– Ты меня почти уговорила! Передавай привет Морису и Дону.

– А ты – Магде и Паулине. Пока.

– До связи.

Магдой была красавица-жена адвоката Белозерского, а Паулиной – любвеобильная собака породы боксёр.

Время от времени Ян повторял шутку о том, что они дружат домами, намекая тем самым, что они с женой были бы не прочь погулять на свадьбе Мирославы и Мориса.

Но Мирославу ужасала одна только мысль о том, что она может оказаться на всю жизнь прикованной к одному-единственному мужчине, даже такому достойному, как Морис.

Не зря говорят, что «в каждой избушке свои погремушки». И как именно выбросить из избушки именно эту погремушку, не знал никто – ни родные Мирославы, ни друзья, ни даже наимудрейший кот Дон. Страдал же от этого больше всех любящий Морис Миндаугас. Впору было прибегнуть к зелью, способному сделать сердце равнодушным и холодным. Но дело было в том, что сам Морис вовсе не хотел избавляться от своей любви к Мирославе. Он верил, что рано или поздно её сердце вспыхнет ответным чувством, и будут они жить вместе долго и счастливо.

Только вот как скоро это случится, никто не знал. В том числе и сам Морис.

Вечером неожиданно приехал Наполеонов.

– Ты чего не позвонил? – сердито спросила Мирослава.

– Я, может и звонил, да вы трубку не брали, – решил блефовать он.

– Не ври! Морис всегда берёт трубку стационарного телефона.

– Мой сотовый тоже всегда включён, – встрял в их перепалку Морис.

– Ладно, ваша взяла, – отмахнулся Шура, – просто у меня настроение было незвонильное.

– Какое, какое? – переспросили детективы в один голос.

– Незвонильное! Глухие, что ли?!

– Вообще-то, слух у нас хороший, – ответил за обоих Морис. – Просто я не знаю такого слова в русском языке.

– Морис, милый, как ты можешь его знать, – рассмеялась Мирослава, – если Шура его только сейчас прямо на ходу и придумал.

– Может, и придумал! И что с того! – ершисто ответил Наполеонов. – Может, я собираюсь лингвистом стать!

– Это что-то новенькое. – Мирослава подозрительно вгляделась в лицо друга и потребовала: – Что там у тебя ещё случилось? Колись!

– Ничего не случилось, – удручённым голосом ответил Шура и спросил: – Я что, обязан, что ли, всю жизнь на должности следователя пахать?

– Не обязан! Да только ты мне зубы не заговаривай.

– Зубы кобылам заговаривают, а ты тигра! Твои клыки никакими заговорами не сточишь!

– Шура!

– Что Шура?! Я тут мечусь целыми днями как белка в колесе! А нотариусы отпуск себе устраивают! Лежат в тёплых краях кверху брюхом на тёплом песочке. А потом выливают тебе на голову неудобоваримые вещи, как ушат с холодной водой.

– Шур! А ты не мог бы поподробнее и попонятнее, – попросила Мирослава жалостливо.

– Мог бы! – ответил Наполеонов и упал