— Да уж…

— Проблема в том, что Рогнер — его первый советник и правая рука. Он контролирует всё окружение. Ему всегда удастся выйти сухим из воды.

— Это всё моя вина, — вздохнул я. — Нажил врагов, напортачив с Ганнером…

— Нет, Эйдан, — возразил папа. — Я уже говорил и повторю снова: ты ни в чём не виноват.

— Виноват, и ты это знаешь.

— Послушай, сын, — наклонившись вперёд, сказал он. — Конфликта с Бьердами нельзя было избежать. Просто я не рассчитывал, что всё начнётся так скоро и… с тебя. Видно, сама судьба распорядилась, чтобы ваши пути с Ганнером пересеклись.

— О чём ты?

— Бьерд, Хофрод, Холебнеф, Сигисвулт, Йелнан, — произнёс он. — Пять великих Домов, чьи богатства не ступают королевской казне. Пять древних родов, которым принадлежит едва ли не половина Оикхелда. В последние годы для них настали времена застоя. Другие благородные семьи, даже не имеющие статуса Дома, начинают откусывать всё больший кусок от их пирога.

— Мастер Талваг не раз говорил об этом, — кивнул я. — Но причём здесь наш Дом? Мы никогда не переходили им дорогу.

— Бьерды и Холебнефы теряют больше всех, а возможностей для роста у них всё меньше. Они стремятся укрепить позиции и расширить сферы влияния любыми доступными средствами. На сегодня простейшим выходом из этой ситуации будет…

— Война, — закончил за него я.

— Именно, сын. Насколько мне известно, Верховный маг, Адам Холебнеф, и Рогнер уже убедили Фридолина в необходимости военного похода. Все советники и большинство Домов их поддержали.

— Они займут приграничные территории, — понял я. — С кем они собираются воевать? С Вотрийтаном?

— Кьювен опасается, что всё начнётся с его земель. Через него королевство Юви ведёт активную торговлю, поставляет много товаров и ресурсов. Всё это перейдёт в руки зачинщиков войны, а сам он останется ни с чем.

— А Эхоан?

— Не знаю, Эйдан, — покачал головой папа. — Если тронут Эхоан, то может вмешаться Клинкарак.

— Значит, следующим будет Вотрийтан.

— И мы обязаны будем отправить на войну всех солдат, что у нас есть, — вздохнул он. — Как ни крути, нас в любом случае ждёт поражение. Если мы поддержим Вотрийтан, нас уничтожат. Если же поддержим Оикхелд, то потеряем людей, а Бьерды определённо воспользуются моментом и укажут королю на нашу слабость.

— Хочешь сказать, они могут забрать наши земли? — похолодел я.

— Не только земли, — ответил папа. — Наш Дом ещё слишком молод. Найдутся те, кто скажет, что мы получили свои привилегии и титулы незаслуженно. Мы рискуем лишиться всего.

— Почему мы никогда не обсуждали это с тобой? — возмутился я. — Почему ты говоришь это только сейчас?

— Потому что, как и ты, я когда-то был молод, — сказал он. — Я знаю, каково просыпаться каждый день с одними и теми же гнетущими мыслями. Я не желал тебе своей судьбы, Эйдан. Хотел, чтобы ты успел насладиться беззаботной юностью, не омрачённой тенью грядущих испытаний. Честно говоря, я не знаю, что мне делать.

— Ох, пап…

Я поднялся с кресла и сел рядом, положив руку ему на плечо. Этот простой жест был полон невысказанной поддержки и понимания. Мы сидели молча, глядя перед собой, объединённые общей тревогой и решимостью.

Глава 31

Посетив банк, я удостоверился, что пятнадцать тысяч турнирных золотых уже поступили на мой счёт. Там же я распорядился перевести тринадцать тысяч на счёт папы. Когда я сообщил ему об этом, он поворчал для вида, но принял новость с благодарностью — семье деньги пригодятся.

На следующий день пришло время прощаться.

— Что собираешься делать с оставшейся частью? — спросил папа.

— Попросил банковского служащего подыскать дом в верхней части Гилима, — ответил я и добавил: — Небольшой и недорогой.

— Всё же решил обжиться в столице?

— Раз появились средства, лишним не будет.

Папа понимающе кивнул:

— Хочешь поселить там беспризорников?

— Пусть живут и присматривают за всем.

— Могу оставить слуг.

— Не нужно, они справятся сами.

— Ну раз решил, то пусть так и будет.

— Попрощаюсь с мамой.

Мама возилась у багажа, старательно делая вид, что совсем не волнуется.

— Как тебе эволиски? — спросил я, подойдя ближе. — Не страшно лететь?

Она посмотрела на меня, и по этому взгляду я понял, что её сейчас терзают совсем другие мысли.

— Со мной всё будет…

— Я слышала это уже тысячу раз, — перебила она меня, поспешно смахнув выступившие слёзы. — То монстр, то медальон, то турнир… Что ещё должно случиться, чтобы ты посмотрел правде в глаза?

— Какой правде?

— Тебе здесь убьют, — срывающимся голосом произнесла она и, вопреки всем стараниям, всхлипнула.

Я притянул маму в свои объятия. Её плечи вздрагивали от рыданий, но постепенно, под моими успокаивающими прикосновениями, она начала затихать.

— Ты мог бы вернуться домой, — негромко сказала она. — В этом нет ничего позорного.

— Если всегда бегать от трудностей, то никогда не достигнешь целей и не станешь сильнее. Мне нужно быть здесь.

— Сынок…

— Тем более до лета осталось совсем чуть-чуть. Сдам экзамены и сразу отправлюсь домой на каникулы.

— Пообещай не влезать в неприятности.

— Никаких глупостей, мам.

— Пообещай.

— Обещаю, что буду принимать взвешенные и обдуманные решения.

— Ты у меня совсем взрослый стал, — сказала она, поправив мои волосы.

— Господин Лэвалт, всё готово к отлёту, — раздался голос Емриса.

— Ну всё мам, вам пора.

Она кивнула, поцеловала меня в щёку и через минуту забралась по лестнице в седло на спине эволиска. Папа и Емрис тоже подошли попрощаться.

— Почаще заглядывай к Брунасу, — напутствовал Емрис, хлопая меня по плечу. — Он хороший боец.

— Хорошо, — улыбнулся я.

— Удачи, сын. — Папа крепко обнял меня и добавил: — Если нужна будет помощь, обратись к Кьювену. Он не откажет.

Все заняли свои места, и эволиск расправил свои могучие крылья, поднимая в воздух клубы пыли. Мощными взмахами он оторвался от земли, набирая высоту.

Вернувшись в академию, я поднялся в своё крыло и зашёл в гостиную. К