Шрифт:
Закладка:
Помню, как спокойно и стойко держали себя англичане в самые тяжелые часы войны. С особенной теплотой и глубокой благодарностью вспоминаю о некоторых британских друзьях, которые помогали нам в военные годы и которых теперь уже нет, — прежде всего замечательную австралийскую журналистку Маргарет Сандерс.
Флит-стрит января 1942 года трудно забыть. Но еще глубже запечатлелось в моей памяти нечто другое. Это англо-советская дружба, которая зарождалась и укреплялась в те дни. Мы все жили и работали в этой атмосфере. Я помню, как крепко тогда пожимали друг другу руки англичане и советские люди.
Помню, как слова „Да здравствует англо-советская дружба!“ послужили шапкой для первой страницы первого номера Soviet weekly. Помню, как в нашу редакцию день за днем приходили незнакомые англичане — рабочие, интеллигенты, члены парламента, самые рядовые лондонцы…»
Разве он мог тогда предполагать, что пройдут три десятилетия и его попросят написать об этом воспоминания. В конце 1971 года к нему обратились из Агентства печати «Новости» — пропагандистского ведомства, образованного вместо Совинфорбюро. Сотрудник главной редакции Западной Европы АПН писал:
«Уважаемый Семен Николаевич,
Будем Вам очень обязаны, если Вы сможете перевести Ваше письмо для „Совьет уикли“ к 3 января 1972 года (понедельник). До 12.00 в этот день к Вам опять заедет наша Мата Хари, которая выглядит так мистически потому, что по службе часто посещает инпосольства. Мы бы очень хотели получить Ваше факсимиле на английском языке и Вашу последнюю „неформальную“ фотографию».
И спустя 30 лет Эрнст Генри, первый редактор Soviet weekly, обратился к читателям и редакции газеты, которая все еще продолжала выходить: «Если бы 22 января 1942 года, когда вышел первый номер Soviet weekly, мне сказали, что тридцать лет спустя я буду поздравлять эту газету с ее юбилеем, я бы никогда не поверил.
Что такой юбилей будет, в этом сомневаться не приходилось. Но что я сам буду ему радоваться — поверить в такое означало бы ждать слишком многого от жизни в этом бурном, драматическом и захватывающем мире.
Все вокруг изменилось и продолжает меняться. Это закон истории, и хорошо, что он действует. Неподвижность никому не на пользу. Но когда я спрашиваю себя, изменились ли, например, мои взгляды о необходимости — политической, экономической, духовной необходимости — советско-английской дружбы, я, ни секунды не сомневаясь, отвечаю: „нет!“ Такая дружба нужна всем нам и теперь ничуть не меньше, чем тогда. Нет, в тридцать раз больше!
Я знаю, что англичане — как и мы — народ с хорошей памятью. Не допускаю, что мы и они забыли, сколько эта дружба дала нам в 1941–1945 годах. Знают ли об этом молодые англичане — те, которых тогда еще не было? Верю, что их отцы и матери рассказывали им об этом. Забыть такое непростительно для кого бы то ни было. Я в числе миллионов других не забыл и не забуду. Наносное отойдет, настоящее, главное, решающее — останется.
Еще раз крепко жму руку тем, кого я знал в Англии в те годы. Помню, как я всегда, иногда бессознательно, искал в встречавшихся мне британских друзьях черты любимых мною с детства классических литературных героев их страны — Сэма Уэллера и Сидни Кэртона из Диккенса, профессора Хиггинса из Бернарда Шоу, профессора Чалленджера из Конан Дойля, Дэвида Балтфура и Робина Гуда из Стивенсона, людей из поэм Бэрнса и многих других. И я помню, как часто я находил эти черты.
У таких британцев были и есть партнеры в нашей стране. И те и другие знают, что обоим нашим народам незачем ссориться, зато есть сколько угодно причин для того, чтобы понимать друг друга и работать совместно. Это я и хочу подчеркнуть в январе 1972 года, через тридцать лет после того, как сел за стол редактора Soviet weekly.
Знаю, что британцы прежде всего разумные люди, которые никогда не согласятся на ухудшение англо-советских отношений, на возобновление в какой-либо мере безумной холодной войны, на прыжок назад в трясину первых послевоенных лет.
Привет старым друзьям в редакции!»
Иван Майский с удовольствием вспоминал, как много сделал Эрнст Генри в военные годы, особенно в самый первый и самый трудный период: «Предо мной, как перед советским послом в Англии, все острее вставала проблема: как бороться с пораженческими настроениями? Как содействовать укреплению в англичанах веры в нашу способность вести борьбу до конца? Как создать в них убеждение, что в конечном счете мы победим?
Эта проблема летом 1941 г. (да и позднее) имела первостепенное значение, и разрешение ее требовало от нас величайших усилий и изобретательности. Мы, советские работники в Лондоне, горячо обсуждали данную проблему, мы советовались по этому поводу с Москвой, и мало-помалу из всех наших споров, наметок, предложений выкристаллизовались определенные мероприятия, которые оправдали себя в ходе войны.
Первым из таких мероприятий явилось создание ежедневного бюллетеня Soviet war news („Советские военные новости“), который начало издавать посольство.
Первоначально он содержал почти исключительно военный материал: сводки с советского фронта, приказы командующих армиями, сообщения военных корреспондентов и т. д. и имел задачей противопоставлять советскую информацию о событиях на востоке Европы информациям английской, американской и особенно немецкой. Постепенно, однако, рамки бюллетеня стали расширяться, и в нем все чаще начали появляться также сведения о жизни тыла СССР, о героических усилиях советского народа в области народного хозяйства, науки, культуры, музыки, литературы, искусства.
В конце концов мы пришли к выводу, что страницы бюллетеня слишком тесны для наших потребностей и основали еженедельник Soviet war weekly („Еженедельник советской войны“), который мог шире и полнее освещать всю советскую жизнь во всех ее аспектах, как она протекала в годы войны.
„Советские военные новости“ рассылались бесплатно видным политическим, общественным, военным, профсоюзным и партийным деятелям и на первых порах имели тираж около двух тысяч экземпляров (к концу войны он дошел до одиннадцати тысяч),
