Утром после завтрака все собрались во дворе. На учениках был их самый теплый вариант зимней одежды, а не обычное обмундирование. Ребята надели заправленные в сапоги брюки из плотной ткани, просторные рубашки из грубого материала и сверху теплые стеганые куртки – все вещи с белой отделкой по краю, как обычно носят ученики.

– В волчьем обличье мы не замерзнем, но нам нужна теплая одежда, на случай если захотим обратиться в людей, например, чтобы пообедать, – пояснила Виктория, поправляя свою куртку и проверяя, на месте ли амулет.

– Говори за себя, – возразил Закари. – Лично я собираюсь поохотиться. Надеюсь, она нам разрешит.

Андерс задумался о том, что значит охотиться и каково это – есть сырое мясо, и, к его удивлению, рот мальчика наполнился слюной. Тело было совершенно не против поохотиться и поесть сырого мяса, несмотря на то что разум эту идею отвергал.

При словах об охоте Джей и Дэт начали приплясывать, потом один за другим обратились в волков и затеяли борьбу. Они повозились так с минуту, пока здоровяк Матео не прыгнул на них сверху и не распластал по каменному полу обоих.

Вошла профессор Эннар, одетая почти так же, как и ученики. За спиной у нее был мешок, покрытый поблескивающей на солнце тонкой металлической сеткой. Стоило женщине слегка рявкнуть на учеников, как борцы вмиг поднялись с земли и превратились обратно в людей.

– В этом мешке у нее какой-то артефакт, – уверенно сказала Лизабет, увидев, как Андерс на него смотрит. – Значит, он превратится вместе с ней, как одежда, – продолжила она невинным тоном. – Должно быть, ценная вещь, раз Эннар не доверила ее команде, которая понесла продовольствие, и не хочет оставлять ее здесь.

– Видимо, так, – согласился Андерс, и им овладел трепет предвкушения. Он все смотрел на заплечный мешок и пытался представить под ним очертания кубка. Вроде бы вырисовывалась как раз нужная форма.

Если только кубок заработает, они смогут добраться до Дракхэлма. Ребята решили пробраться туда в волчьем обличье – так есть надежда, что их не заметят, ведь волки гораздо меньше драконов. А жилища чудищ наверняка просто огромные, и там полно всяких тенистых расщелин, где им с Лизабет можно спрятаться.

Все превратились, и Эннар, чей мех серебрился так же, как ее волосы, повела стаю по улице Ульфара в сторону городских ворот. Андерс бежал рысцой в середине стаи, было приятно ощущать под лапами камни мостовой и то, как легкий ветер ерошит шерсть на загривке. Сегодня погода была совсем другая, и ветер не дул бешеными порывами, как в ночь пожара.

Выбежав из города, стая направилась к равнинам, на которых до сих пор кое-где лежал снег. Ночной иней еще не сошел и серебрил края травинок, поблескивая в лучах раннего утреннего солнышка. Андерсу показалось, что равнины простирались так далеко, что им не было конца. Он, конечно, и раньше видел эти картины с крыши «Коварного волка», но наблюдать равнины за городом, куда мальчик выбрался впервые в жизни, было совсем другое дело.

Комки земли вылетали из-под лап дышащих паром волков, несущихся в сторону расположенного у подножья гор леса, который пока что виднелся только как тусклая линия на горизонте. «Большой туманный лес» – так он был обозначен на карте. Сегодня вечером Андерс должен постараться выкрасть кубок и, как он надеялся, отправиться в Дракхэлм. Равноденствие наступит послезавтра.

А сейчас мальчик просто наслаждался бегом.

Эннар подняла морду и издала протяжный вой, выражающий радость от того, что она оказалась на равнинах и бежит вместе со стаей, и волки, все как один, подняли головы и завыли вместе с ней. А потом Эннар начала разгоняться, далеко вытягивая лапы, и, наконец, стремительно помчалась, уносясь вперед от стаи. Сбиваясь с шага, остальные потянулись вслед за волчицей.

Так они еще никогда не бегали: в городе, с его узкими улочками и каменными мостовыми, это почти невозможно. И Андерс понял, это было совсем не похоже на бег кругами по залу на уроке единоборств. Сейчас мальчик чувствовал себя по-настоящему живым.

Спустя некоторое время волки мчались вприпрыжку и долго не меняли заданного темпа, так что Андерс отдался мерному ритму своих лап. Утреннее солнце наконец-то растопило иней на траве, но последние островки снега были ему не по силам. Равнина простиралась так далеко, что казалось, волки бегут посреди океана, и иногда мальчику чудилось, что он то ли несется с невероятной скоростью, то ли неподвижно стоит.

Всякий раз, когда лапы Андерса касались земли, подросток вспоминал, что он еще на шаг ближе к месту лагеря, где им предстоит заночевать, ближе к крутым склонам темных гор с заснеженными верхушками. Наконец-то он идет к Рэйне.

Поросшая пышной светлой травой равнина перемежалась островками рассыпанных кучками черных острых камней – единственное напоминание о том, что некогда здесь извергались вулканы. Сейчас неподвижно лежащие камни покрывал напоминающий бархат пушистый золотисто-зеленый мох, и только острые сколы оставались черными.

По равнинам плавно несла свои воды извилистая лента ручья, которая причудливо изгибалась, порой возвращаясь на прежнее место. Пробегая мимо, Андерс заметил, что издалека она была похожа на идеально отполированное серебристое зеркало, в котором отражалось светлое небо.

Возле невысокой – человеку по пояс – каменной кладки на берегу ручья стая остановилась на привал. Эннар превратилась первая, ученики последовали ее примеру. Профессор переводила дыхание после быстрого бега, дети тоже пытались отдышаться, уперев руки в колени.

Взрослые стражники прошли тут днем ранее и оставили для учеников еду в тайнике. Эннар вынула несколько десятков вкуснейших темно-коричневых саек хлеба, свертки с соленым мясом и сыром и стопки сложенных одна в другую жестяных чашек.