Дети наполнили их водой из ручья, поставили рядом с собой, а потом разламывали сайки и вкладывали в них аппетитную начинку.

– Умираю от голода, – сказал Закари, смачно пережевывая откушенный кусок. – Это только мне кажется, что мясо в миллион раз вкуснее хлеба и сыра?

– Это потому, что ты провел все утро в волчьем обличье, – пояснила Виктория. – Ешь все, нам еще полдня бежать.

– К вечеру буду валиться от усталости, – сказала Лизабет, вытягивая ноги. – Я всегда так завидовала старшекурсникам, что они ходят с ночевкой в походы, а теперь понимаю, что это мне пока что не по силам – слишком мало тренировалась.

– Будем спать как убитые, – сказал Андерс, обменявшись с Лизабет взглядом, в котором читалось: «Пусть все уснут крепко-крепко, а мы спать не собираемся».

Эннар не дала классу отдыхать долго, и вскоре стая уже снова бежала по равнине. До вечера они остановились еще один раз, но остались в волчьем обличье – Эннар показала им, как идти по следу, а еще как напиться из ручья, найдя безопасное место для спуска: избегая мягкого осыпающегося грунта, волчица аккуратно нащупала лапами твердую почву и провела по ней стаю до водопоя, где волчата, погрузив передние лапы в источник, принялись жадно пить.

Талая горная вода была такой холодной, что у Андерса немел язык и болели внутренности, при этом она замечательно бодрила. Утолив жажду живительной влагой, стая снова отправилась в путь.

Вечером, добежав до лагеря, расположенного возле второго каменного тайника, они обратились в людей и принялись доставать припасы. Андерс и Лизабет не сводили глаз с Эннар, положившей свой заплечный мешок рядом.

– Они нас просто балуют, – с улыбкой сказала профессор, когда увидела, что стражники заготовили для детей вязанку хвороста из соседнего леса, идти до которого было не меньше двух часов. – У кого-то точно есть друзья среди патрульных, а иначе откуда такая забота.

Матео признался, что это постарался его старший брат, а ребята приветствовали криками радости найденные в тайнике торф для розжига костра и дополнительные порции еды. После того как стемнело, они разожгли костер на берегу и, насадив на палки куски теста, которые они замесили из муки, воды и щепотки соли, принялись запекать их над пламенем. Андерс незаметно переложил бумажный пакет с мукой за стопку торфа и хвороста – увесистый пакет был того же размера, что кубок, и мальчик надеялся, что позже он ему пригодится.

Эннар показала ученикам, как аккуратно снять испеченные куски хлеба и наполнить ягодным вареньем, которое таяло на горячем тесте и капало на подбородки уплетавших лакомство детей.

Из всего класса с ночевкой в поход ходили только двое – они уже почти перешли на второй курс. Для всех остальных эта вылазка была в новинку, и ребята наслаждались каждым мгновением. Андерс же ждал только одного – когда все уснут, чтобы он мог взять кубок сегодня ночью и уже завтра найти Рэйну, потому что послезавтра наступало равноденствие и… мальчик даже подумать боялся, что может случиться.

Вечерело, ребята рассказывали истории про драконов. Закари начал первый, и когда окончательно стемнело, жавшиеся поближе к костру и друг другу ученики вздрагивали от малейшего шороха.

В этой обстановке профессор Эннар выглядела не такой строгой и разрешила детям сидеть допоздна, пока на небе не высыпали звезды, похожие на мерцающие снежинки. Потом она загребла золу в костре, все превратились в волков и легли вповалку, ближе друг к другу, чтобы было теплее.

Андерс с удивлением обнаружил, что в обличье зверя спать на голой земле не так уж и неудобно. Не обратись они в волков, даже в теплой одежде ребята не убереглись бы от холода, не говоря уже о том, что отлежали бы все кости на твердой поверхности. И хоть дети могли всю ночь пролежать без сна, готовые в любую минуту побежать за добычей, усталость после дневного путешествия взяла свое.

Андерс и Лизабет легли с краю – так, чтобы быть поближе к каменному тайнику и подальше от Эннар. Неподалеку свернулись калачиком Закари с Викторией, а Матео посапывал под забравшимися на него Дэтом и Джеем.

Еле слышно повизгивая и шевеля ушами, выпуская из пасти клубы пара, Андерс и Лизабет осторожно переговаривались, как если бы перешептывались люди.

Чуть позже Эннар подошла к лежащим на земле волкам, чтобы пересчитать, все ли на месте. Заметив, что Лизабет и Андерс до сих пор лежат с открытыми глазами, волчица, высунув язык, обозначающий улыбку, тихонько проурчала: «Спите уже».

Она не ждала, что дети незамедлительно последуют ее совету. Опустившись на брюхо рядом с ними, волчица сказала: «Я только что разговаривала с Сигрид по ручному зеркалу».

Андерс непонимающе навострил уши: какое зеркало, о чем она? Но, вспомнив свой первый день в Ульфаре, понял – речь о переговорном устройстве, посредством которого Сигрид вызвала Лизабет в свой кабинет. Впитывая каждое слово, Андерс изо всех сил старался не выдать своего напряжения.

То есть Эннар в любую минуту может связаться с Сигрид и попросить помощи, в случае если Андерс с Лизабет убегут, прихватив кубок. «Тысяча волков, об этом я совсем не подумал».

А тем временем Эннар, глядя на Лизабет, продолжала: «Она велела передать, что, как ты и сказала, с крыши таверны «Коварный волк» и правда виден весь город, и Сигрид даже не спрашивает, откуда ты это знаешь. Она установила там пост охраны».

Андерс, пораженный, застыл: Лизабет рассказала о его тайне, хотя пообещала никому не выдавать ее! И кому? Сигрид! Она даже не предупредила мальчика об этом. Что еще она рассказала Даме?

Хорошо, что ни Лизабет, ни Эннар не смотрели на Андерса, потому что его одолевали чувства, скрыть которые он был не в силах. А еще называла себя другом, говорила, что он может ей доверять!

Как она могла рассказать о его любимом тайном месте Даме из рода Фурстульф?

«Ничего особенного, – сказала Лизабет Эннар. – Просто пришло в голову, что это может пригодиться».

«Это отличная мысль, – ответила Эннар. – Уверена, Сигрид тобой гордится, хотя обычно этого и не показывает».

Предательство причинило Андерсу такую боль, что он закрыл глаза и опустил голову на лапы. Мальчик молил только о том, чтобы этого никто не увидел и чтобы Эннар поскорее ушла. Наконец он услышал, как женщина поднялась на лапы и, наверное (Андерс не видел), шевельнула ушами, пожелав спокойной ночи. Он услышал только мягкий звук удаляющихся шагов.

Открыв глаза, мальчик увидел перед собой Лизабет – каждая линия ее тела, прижатые уши и опущенный вниз хвост говорили о том, что она сожалеет: «Андерс, я все объясню».

«Почему ты это сделала, хотя обещала, что никому не скажешь? – негодовал Андерс, еле сдерживая прорывающийся рык. – Ты и про остальное рассказала?».

Теперь у него не только сестра пропала: их самое любимое место, единственное на свете, что принадлежало только им, тоже пропало – там сейчас дежурят волки и, наверное, пугают Кэсс.